Золотой шут

– Я не знаю. Если бы знала, то могла бы ему помешать.

Я ничем не могу тебе помочь.

Я постарался очень аккуратно сформулировать эту мысль, отделив ее от известных мне фактов. Что она подумает о Свифте, если узнает, что он Одаренный? Как Баррич и Молли говорят об этом виде магии у себя дома? Быть может, Дар вообще запретная тема? Неттл ничего не сказала о том, как ее мать восприняла происходящее. Я не нашел в себе мужества спросить.

– Я знала, что ты не можешь помочь, Сумеречный Волк. Поэтому не искала тебя. Но я все равно благодарна тебе. – Она вздохнула. – Когда ты воздвигал между нами стену, я чувствовала себя ужасно одинокой, хотя и не могла объяснить причину даже себе. Ты так долго присутствовал где-то рядом, на краю моих снов, издалека наблюдал за мной. А потом ушел, отгородился от меня. И я не знала почему. Как и до сих пор не знаю, кто ты на самом деле. Ты не расскажешь мне?

Я не могу.

Я почувствовал, что мой отказ прозвучал слишком резко, и Сила эхом донесла до меня ее огорчение. Против собственной воли я попытался оправдаться:

Я не могу объяснить. В некотором смысле я могу принести тебе несчастье, вот почему я стараюсь держаться подальше. К тому же ты не нуждаешься во мне. Но я все-таки постараюсь всячески помогать тебе – насколько это в моих силах. Приходи, когда тебе понадобится помощь.

– Ты противоречишь сам себе. Ты опасность, которая меня защитит? Я не нуждаюсь в тебе, однако ты придешь, когда мне потребуется помощь? В твоих словах мало смысла!

Да, ты права, кротко признал я. Из чего следует, что я не могу ничего тебе объяснить, Неттл. Могу сказать лишь одно. То, что происходит между твоим братом и отцом, касается только их двоих. Не позволяй этому встать между тобой и ними, как бы трудно тебе ни было. Не теряй веры в каждого из них. Или перестань любить обоих.

– Как будто у меня есть выбор, – с горечью ответила она. – Если бы я могла их не любить, то давно перестала бы горевать из-за их ссоры.

На этом мы расстались, и я исчез из ее сна. Подобные контакты с дочерью не приносили мне облегчения, да и Неттл едва ли утешилась. Теперь ее тревоги стали и моими. Баррич всегда был очень строг, что не мешало ему поступать справедливо – в рамках собственных представлений о справедливости. Он мог наградить меня подзатыльником, но бил редко. А в тех считаных случаях, когда пускал в ход кулаки, Баррич старался преподать мне урок, а не причинить боль.

Но сейчас я боялся, что Свифт может открыто воспротивиться Барричу – чего я никогда не делал, – и я не представлял, как тот поведет себя в такой ситуации. Баррич считал, что один мальчик, доверенный его заботам, погиб страшной смертью из-за того, что он, Баррич, не сумел выбить из воспитанника Дар. Быть может, теперь он видел свой долг в том, чтобы защитить собственного сына от подобной судьбы, пусть даже и ценой жестокости. Я боялся за них обоих и не находил выхода для своих тревог.

На рассвете четвертого дня я проснулся с ощущением, что ко мне частично вернулись силы. А тревога усилилась. Нужно сегодня немного пройтись по замку, решил я. Пришло время вернуться к прежнему образу жизни. Я вытащил перья из-под подушки и спустился в спальню Тома Баджерлока, чтобы взять чистую смену одежды. Не успел я закрыть дверь потайного хода, как ко мне кто-то постучал. Я сделал два шага и открыл дверь. Лорд Голден поспешно отступил назад.

– Похоже, Том уже проснулся. И даже успел одеться. Ты чувствуешь себя лучше, Том Баджерлок?

– Пожалуй, да, – ответил я, стараясь заглянуть ему за спину, чтобы понять, для кого устроено представление.

Я едва успел отметить его изумление – он увидел, что на моем лице вновь появились шрамы, – когда Нед отодвинул его в сторону и подошел ко мне. Он схватил меня за плечи и потрясенно заглянул в лицо.

– Ты выглядишь ужасно. Возвращайся в постель, Том. – Потом он повернулся к лорду Голдену. – Прошу у вас прощения, господин. Вы были правы. Я думал, вы обманывали меня, когда говорили, что Том серьезно болен. Ему действительно нужно лежать в постели и не принимать посетителей. Теперь я убедился в этом собственными глазами. Еще раз прошу прощения за свою дерзость.

Лорд Голден негромко фыркнул.