Золотой шут

Оглядываясь назад, я подозреваю, что во время нашего первого урока с Дьютифулом я узнал значительно больше, чем он. Я познал страх и почтение. Я осмелился стать наставником в науке Силы, которой сам владел не в полной мере. И с тех пор мои дни и ночи стали полнее, чем я мог предполагать, поскольку мне приходилось одновременно быть учеником и учителем, да еще и продолжать играть роль слуги лорда Голдена, отца Неда и шпиона Видящих.

Зимние дни становились все короче, теперь мои уроки с Дьютифулом начинались затемно. Обычно мы покидали башню Верити до восхода солнца. Мальчик и Чейд хотели, чтобы мы быстрее продвигались вперед, но я твердо решил больше не рисковать – ведь мы едва избежали катастрофы.

По той же причине я отказывался оценить Силу Олуха, хотя Чейд постоянно понукал меня. Браться за это теперь было бы бессмысленно, поскольку Олух не хотел иметь со мной ничего общего. Трижды Чейд устраивал нам с ним встречи в своих покоях, но дурачок не являлся в назначенный час. Впрочем, убедившись, что его нет на месте, я поворачивался и уходил. Всякий раз Олух говорил Чейду, что забыл о встрече, но ему не удавалось скрыть, насколько сильно он не желает иметь со мной дело.

– Как тебе удалось вызвать у него такое стойкое отвращение? – однажды спросил Чейд.

На что я совершенно искренне ответил, что не сделал Олуху ничего плохого. Я и сам не понимал, почему тот всячески меня избегает, но был этому рад.

А вот уроки с Дьютифулом доставляли мне удовольствие. Мальчик встречал меня радостно и всегда ждал занятий с нетерпением. Это поражало меня. Иногда я даже завидовал ему и гадал, как бы сложились мои отношения с Силой, если бы моим первым учителем стал Верити. Быть может, я занимался бы с ним с таким же наслаждением, как его сын со мной? Об уроках мастера Галена у меня сохранились самые худшие воспоминания. Все его упражнения для стимуляции разума казались мне дурацкими. Да Дьютифул в них и не нуждался. Сила давалась ему легко.

Очень скоро я пришел к выводу, что мое отвращение к учению связано прежде всего с Галеном. Мне приходилось прикладывать усилия, чтобы выйти за пределы собственных защитных стен; Дьютифул вовсе не замечал границ. Он был готов разделить со мной все – начиная от расстройства желудка и кончая самыми сокровенными мыслями. Когда он открывался, его мысли напоминали вырвавшийся на свободу поток. Я стоял на страже его бурлящего разума, с трудом сохраняя собственное «я». Это зрелище завораживало и пугало, эмоции мешали принцу сосредоточиться на поставленных мной задачах. Еще хуже у нас получалось, если Дьютифулу требовалось войти со мной в контакт, – это походило на попытки вдеть в иголку канат. Однажды Верити сказал мне, что общение при помощи Силы с моим отцом, Чивэлом, напоминало ему ощущение, которое он испытал, упав под копыта лошади: Чивэл налетал на него, делал свое сообщение и уносился прочь. Точно так же вел себя Дьютифул.

– Если он сможет справиться со своим талантом, то быстро превзойдет учителя, – пожаловался я Чейду однажды поздним вечером, когда он зашел в свои прежние покои. Я сидел за старым столом, заваленным манускриптами о Силе. – Я испытал огромное облегчение, когда начал учить его игре в камни. Сначала он никак не мог ухватить суть, а когда понял, стал быстро продвигаться вперед. Надеюсь, это поможет ему осмыслить глубинные аспекты магии Силы. Все остальное дается ему удивительно легко. Он погружается в Силу так же естественно, как щенок берет след. Словно вспоминает, что нужно делать, а не учится.

– Разве это плохо? – удивленно спросил старый убийца.

Чейд принялся рыться на верхних полках, где лежали запасы травяного чая. Там всегда хранились самые опасные смеси. Я улыбнулся, глядя, как он залезает на стул. Неужели Чейд до сих пор думает, что мне до них не добраться?

– Как только Дьютифул превзойдет меня, он начнет экспериментировать с другими аспектами Силы. И тогда даже я не смогу предупредить его о возможных опасностях, не говоря уж о том, чтобы защитить.

Я с отвращением отодвинул в сторону свиток и свой неуклюжий перевод. Дьютифул превзошел меня и здесь. Он обладал даром Чейда к языкам и алфавитам. Мои переводы были неловкими попытками понять одно слово за другим, а принц воспринимал новое целыми предложениями, тут же преобразуя их в осмысленные строки. За годы пренебрежения подобной работой мои способности притупились. Быть может, я завидовал легкости, с которой все давалось моему ученику? И был плохим учителем?..

– Возможно, он получил этот талант от тебя, – задумчиво проговорил Чейд.

– Какой талант?

– Силу. Мы знаем, что ты входил в контакт с ним с раннего детства Дьютифула. Однако ты утверждаешь, будто Дар на такое не способен. Значит, речь может идти только о Силе. Из чего делаем вывод, что ты учил его владению Силой с давних пор или подготовил разум Дьютифула к восприятию этого вида магии.

Мне не нравились рассуждения Чейда. Я постоянно вспоминал Неттл, и всякий раз меня охватывало чувство вины. Неужели я подвергаю опасности свою дочь?