Золотой скорпион

– Да ты!.. – задохнулась она от возмущения. – Да ты выбирай выражения! Ни во что я не влезла.

– Нет? А мне кажется, влезла. Там уже сколько трупов? Три?

– Два. Ильдар, трупы не там, не все там. Это не имеет никакого отношения к выборам.

– Уверена?

– Конечно, уверена, – кивнула Маша и тут же поняла: нет, не уверена. – А откуда ты знаешь, что уже три нападения? Тебе твой Зареев успел сообщить?

– Мне вчера Тимур звонил, – пояснил Каримов. – Милая, тебе больше заняться нечем? В этом университете мужики и без тебя разберутся. Мне не нравится, что ты там, где интриги и убийства.

– Говорю тебе, убийства не имеют никакого отношения к выборам, – настаивала Маша, но в глазах Ильдара она явно читала: вопрос закрыт, он уже выбрал сторону и не перейдет на другую, пусть даже на этой другой стороне – когда-то дорогая ему женщина. – Ну что ж, тогда я обращусь к Сычеву.

– Обратись, – позволил он, задумчиво поглаживая необычную золотую безделушку, расположившуюся на его рабочем столе: удивительную стрекозу с переливающимися фасетчатыми глазами и тонкими мерцающими крылышками.

Маша за все время разговора не могла отвести глаз от этой красоты.

– А Сычев, случайно, еще не в деле? – спросила она.

– В смысле?

– Он не в вашей компании? Может, Зайцев и Зареев уже заручились и его поддержкой.

– Понятия не имею. Маша, я не обещал помощь Зайцеву. Я обещал не поддерживать Садовского, а это большая разница. Мне глубоко безразлично, кто будет в этом университете ректором.

– Но тогда…

– Все! Я уже не могу ничего тебе запрещать, но уверен, Павлу тоже не понравится, что ты рискуешь.

– Павлу?! – мгновенно взвилась Рокотова. – Вот уж чье мнение меня меньше всего волнует…

– Давно?

– Что?

– Давно тебя его мнение не волнует?

– С тех пор, как он меня бросил!

– Как это – бросил? – Ильдар сдвинул брови и отдернул руку от золотой стрекозы. – Это еще что за новости?

– Я не хочу об этом говорить, – выдавила из себя Маша, встала и отошла к окну. Сделала вид, что рассматривает проспект Ленина, потом вздохнула, – он мне не звонит.

– Давно?

– Уже три дня.

– Маша, он политик, занятой человек. Три дня ничего не значат. Мало ли, что у него за дела.

– Да нет у него никаких дел. Мальчишки же созваниваются с Витей. Все у Павла в порядке, как обычно. Он обиделся на меня за то, что я согласилась на должность начальника отдела.

– Чушь.

– Не чушь! Его бесит, что женщина тоже может делать карьеру.

– Разве это карьера? – усмехнулся Каримов. – Не смеши меня. Поверь, с точки зрения Иловенского, это не карьера, а детская песочница.

Маша открыла рот, но от возмущения даже не могла ничего сказать.

– Позвони ему сама.

– Нет. Я уже звонила. Он не стал со мной разговаривать и обещал перезвонить сам. Но не сделал этого. Ильдар, все! Разве ты не знаешь, что искрометный роман длится только год? Потом он заканчивается. Либо браком, либо расставанием. Мне не повезло.

Она опустила голову и с трудом боролась с собой, чтобы не расплакаться. Ей было и больно, и стыдно перед Каримовым. Какая глупость – обсуждать неудачи личной жизни с бывшим мужем!

А он подошел и обнял ее за плечи. И слезы все-таки потекли из ее глаз. Их уже слишком много накопилось, этих слез, и они потекли через край.

Глава 30

Едва за нею закрылась дверь, Ильдар с размаху ударил кулаком об стол, так, что золотая стрекоза подпрыгнула и едва не свалилась на пол. Каримову даже показалось, что она переступила тонкими лапками, чтобы сохранить равновесие.

Вот как его тут сохранить, это чертово равновесие!? Как, наконец, вычеркнуть из своего сердца Машку? Шутка ли, почти двадцать лет, как они врозь. За эти годы чего только не бывало между ними: и ссорились, и мирились, и зависали по нескольку дней в загородных санаториях или у него в доме, не вылезая из постели даже позавтракать и пообедать. Между этими вспышками влечения друг к другу у него романов было – не счесть, да и она от одиночества не страдала. Он еще дважды женился, она растила детей.

До недавнего времени Ильдар втайне надеялся, что оба они набегаются, нагуляются и в итоге все-таки будут вместе. Снова поженятся и станут коротать остаток века вдвоем. И внуков будут нянчить. И умрут в один день.

А что теперь? Машка влюбилась в Иловенского. Пожалуй, никого и никогда она так не любила, как Павла. Ну, может быть, его, Ильдара, в самом начале, еще в студенческие годы.

Вот сейчас она плакала из-за Павла. У нее такие глаза, когда плачет, невозможные, невыносимые. Убойное оружие. Машка знает об этом и иногда умело пользуется. Но когда она, как сейчас, плачет искренне и от горя, Ильдар душу готов вытрясти из того, кто это горе ей причинил. Конечно, он ревновал к Иловенскому и первое время ненавидел его, но сейчас все изменилось. Изменилось, когда Каримов понял, что между Машей и Павлом все очень серьезно, понял, что она может быть счастлива с Иловенским. И не нужна ей спокойная старость с бывшим мужем, она нашла того, кого всю жизнь искала.