Золотой Стряпчий

— Только имя, почтенный? — нахмурился один из собутыльников, что-то вроде зама полицмейстера по патрульным делам.

— Имя, окончил Академию в ближайшие месяцы, не раньше, чем полгода назад. Ну если стража Золотого не справится… — не договорил я, коварно разведя лапами.

— Стража Золотого со всем справится! — заподпрыгивал полицай, даже не став уточнять, а на кой мне этот Рябой.

Так-то спрашивали, если я интересовался. Понятно, что «для галочки», причём внутренней, а не на бумаге. Но в данном случае настойка была хороша, и полицай ускакал с горящим взглядом. Вернулся через полчаса с стражником «полевым», дядькой лет под сорок, явно робеющим.

— Районный надзиратель Грольк, — небрежно бросил мой собутыльник, с ходу усосав ещё кружку настойки. — В Золотом, Михайло Потапыч, шесть семей Рябых. Но они либо не имеют мужских отпрысков, либо те не подходят по возрасту. И «Кмил» — имя не самое распространённое, так что нашли мы потребного вам Рябого, — сообщил он, делая характерный жест лапой.

На который я даже не стал отвечать, а просто положил на стол отложенный полотняный мешочек с несколькими золотыми. Да, дорого. Но хорошие отношения и возможность получения информации этого стоят. Довольно забавно, что это не взятка даже юридически: я, пусть неофициально, но не нарушая законов, оплачивал время архивистов, начальников стражи разной мелкотравчатости, которых мой собутыльник изящно поставил раком. Правда, большая часть денег пойдёт начальнику, скажем так: «львиная доля». Но это нормально для обоих мне известных миров.

Старший полицай свалил, младший лупал на меня взглядом. Ну и косил на оставшуюся после угощения начальства выпивку.

— Пей, — махнул я лапой, потому что не выливать же, а сам не хочу.

— За здоровье вашего почтенства, — оживился Грольк и усосал недоусосанное начальником.

— Рассказывай, где живёт этот Рябой. И лучше покажи, — катнул я к полицаю серебруху.

Тот бодро и молодцевато повёл меня к многоквартирному доходному дому. Семеня с важным видом, но не только не отставая от аркубулюса, но ещё и показывая дорогу. Вдобавок — вещал на ходу, причём мне им сообщённое начинало не нравиться.

— Точно съехал? — уточнил я.

— Аренда на десять лет была, у семейства. Отказ от аренды и неустойку управляющему из возвращённых денег заплатил, почтенный видом. С его слов, — уточнил надзиратель.

— А веди-ка меня к этому управляющему, — прикинул я.

Привёл к относительно молодому парню, классом явно пониже Грошена. И грозно хмурился на того, чёрт знает, насколько оправданно — управляющий и не запирался. И выходила такая ситуация:

Рябые — мещане, семейная пара с единственным отпрыском, как раз этим Кмилом, жившие в квартире доходного дома. Умерли от старости и нездоровья шесть лет назад, после чего сынулька, распродав почти всё имущество, ломанулся в Академию. До этого не служил нигде.

— Из дома, почитайте, не выходил, только книжки читал, уважаемый, — вещал управляющий.

И после ухода в академию управляющий видел Кмила всего один раз. Недели две назад, когда тот закрывал аренду, получая половину от платы за оставшиеся четыре года. И всё — ни ответа, ни привета, вещей и мебели в жилье не было, продал ещё до похода в Академию.

— И куда перебрался — не знаешь, — задумчиво протянул я.

— Никак нет, уважаемый. Могу поспрашивать у соседей, но не объявлялся он годы. И даже не ходил к жилью — сразу ко мне, как появился, аренду закрывать.

— А поспрашивай, — махнул я лапой, выделяя немного денежки.

Управляющий ускакал, а я задумчиво уставился на полицейского надзирателя. А тот, с видом лихим и придурковатым, топорщась усищами, на меня.

— А скажи ка мне, Грольк, мытари управы денежных дел в округе водятся? — задумчиво уточнил я.

— Как не водиться, ваше почтенство, водятся.

— А ты его или их знаешь?

— Знаю, почтенный, по службе положено.

— Мне нужен этот Рябой, Грольк. Смекаешь?

После этого вид полицая перестал быть придурковатым, хотя и остался лихим. Дядька на секунду задумался, после чего, просияв, кивнул.

— Но заплатить придётся, почтеннейший.

— Вот никогда бы не подумал, думал — бесплатно и от чистого сердца мне всё расскажет, — фыркнул я.

Грольк на это сделал извиняющийся жест, мол годами делал всё что в его силах, но мытарь всё равно оказался алчным стяжателем, не желающим бесплатно помогать моему почтенству.

А дело, как понятно, было именно в «академическом долге». Свалить Кмал из арендуемого помещения мог, никто такого ему не запрещал. Вот только мытарю всё равно должен был доложиться, куда. Чтоб Управе с него было долг трясти удобнее. При этом, если не доложился, то автоматом становился «вором», то есть укрывался от отдачи долга самим фактом своей скрытности. И тогда на него можно стражу натравить, вполне официально. Ну точнее, она как бы сама «натравится», по закону. Но простимулированная — найдет этого прощелыгу в считанные дни, если не часы.