Золотой Стряпчий

А вот стряпчий, взяв денег, сказал что в рамках законов Корифейства судебных перспектив получить хотя бы часть земель не наблюдается. Матриархат Разичей их уклады и прочие момент — их родовые проблемы. В рамках законов корифейства наследником выходит вообще Борисул, как рождённый раньше. И да, майорат подразумевался в рамках корифейства и их законов, факт.

В общем: взявший деньги стряпчий сообщил, что в рамках законов Корифейства Младе отяжелели по доброте душевной особняк, пусть сдаёт часть и не жужжит.

— Так, — прервал я рассказ, благо Млада кисла и чуть слезу не пускала, а Лиса сочувственно гладила её по руке. — Мне нужно десять минут, проверить архив… записи Законов корифейства.

— Вы мне поможете, почтенный Михайло Потапыч?

— Советом — точно. Остальное скажу после того, как посмотрю законы, — поднялся я.

Вообще, есть у меня некоторые подозрения… Но ладно, с этим позже разберёмся. Вышел в соседнюю комнату, послал служанку за кофе с мёдом и засел за бумаги. И… сложно. Чертовски сложно выходило, но стряпчий Младе если и не врал прямо, то недоговаривал.

Итак, род Разичей, те, что остались — вольные владеющие, это факт. Но, при этом, если Барисул уже Борич, то выходит вполне перспективное дело. А именно: Боричи — именно данники, полноценные данники Корифейства. Подчиняются законам Корифейства и… находятся под защитой государства. Однако, у любой палки минимум два конца: за счёт того, что Боричи в правовом поле законов корифейства и под защитой, корифейство их как защищает, так и несёт за них в определённой мере ответственность.

И, если опираться на законы и прецеденты судейства (причём не судов, а непосредственно Лидари), выходит, что род владетелей-данников просто ограбил слабый род, ослабевший не просто, а будучи данниками Корифея. В общем — шансы есть. Правда, дело, если я за него возьмусь и доведу до суда, требует тщательной подготовки. Как в плане предъявления судье конкретных (и неоднократных) прецедентов вынесения решения Лидари, так и шпионажа и расследования. Мне нужна доказательная база, желательно — злонамеренности Боричей или видимости таковой. И видимость тут нужна такая, чтобы отбрехаться этим ушлым типам было бы затруднительно.

В общем, дело — с перспективой, не безнадёжное. Работать, конечно, придётся, но это даже интересно…

«Шебуршень!» — осудил меня товарищ ленивая задница.

Кроме того, мой вторичный план — «покусывать» корифейство. И он в данном деле воплотится: корифейство, если всё выйдет правильно, встанет враскоряку. С одной стороны их данники, которых они как бы должны защищать, а с другой — законы корифейства. Славно выйдет, если выйдет. На этом я папки закрыл, убрал и потопал в кабинет. Девицы негромко щебетали о чём-то, причём Лиса явно минорное настроение Млады подняла.

— Уважаемая Млада Разич, — провозгласил я. — Я берусь за твоё дело, как стряпчий и как поверенный. Однако, скажу тебе сразу, вернуть тебе все земли удастся вряд ли. От половины, до трёх четвертей.

— Спасибо, почтенный Михайло Потапыч…

— Составим ряд на поверение защиты твоих интересов в суде, уважаемая.

— Как скажете. А чем буду вам обязана? — на последнем девица заметно покраснела, а часть моих подозрений стали почти уверенностью.

Не знаю, кто всё это сделал, но этот кто-то точно получит по наглой рыжей заднице, мысленно посулил я. Хотя «семейных разборок» устраивать не стоит по причине отсутствия семьи, но что-нибудь, полное страшного педагогизма, совершить непременно надо. Чтоб неповадно было.

Задумался я буквально на несколько секунд, вопрос подвис, а Млада всё сильнее краснела, зыркая исподлобья то на меня, то на Лису. Ну рыжая, ну погоди, чуть вслух не засмеялся я, но сотворил мордас деловой и благостный:

— Земли твои, уважаемая, оценим в три тысячи авров…

— Но они дороже, там же…

— Знаю, что дороже. Я сказал — оценим, для расчётов. Если я верну тебе половину, то должна мне будешь десятую часть, полторы сотни авров. Если две трети — то двести. Согласна?

— Согласна, а если не выйдет?

— Выйдет. А «если» — то ничего не должна будешь. Оплата по факту… по результату, — поправился я. — И сразу требовать не буду, дам год на сбор…

— Да у меня и сейчас есть, почтеннейший.

— Есть — и хорошо. Тяжбу закроем — разберёмся, — ровно ответил я, стараясь не биться челодланью. — Повозка у въезда твоя стоит, уважаемая?

— Моя.

— Вот и ступай, а я делом нашим займусь. Как будут новости, тебя касающиеся — сообщу. Прощай, уважаемая.

— Прощайте, почтеннейший, — растерянно поднялась Млада.

— А вас, Рейнар, я попрошу остаться, — пробасил я рыжей, собирающейся смазать лыжи.

— А зачем?

— А по делу.

— Ну ла-а-адно, — застреляла глазками она.

Млада выперлась, Лиса уселась в кресло для посетителей, лапки на коленях сложила, ресничками лупает. Прям пай-девочка, а не стервозина рыжая. Ну и я на неё сурово и неподкупно пырился. Так прошло пара минут тишины, и первой не выдержала рыжая.

— Не глянулась? — захлопала ресничками интригантка ещё интенсивнее.

— Нет, — тяжело уронил я, с каменным мордасом и прокурорским взглядом.

— А почему? — аж зашевелила ушами лиса.