Золотой тюльпан

Хендрик резко повернул голову. Снова услышать девичью фамилию своей жены было равносильно стреле, пронзившей его сердце.

— Ты пригласила в дом?

— Нет, господин, так как дама хочет видеть не покойную госпожу, а художницу с таким именем.

Хендрик, совершенно сбитый с толку, сам спустился к двери. Он подумал, что пришла одна из старых знакомых Анны, у которой перепутались воспоминания о ней. В приемной находилась женщина средних лет в скромном черном платье жены ремесленника и чепце таком же жестком, как и ее накрахмаленный воротничок.

— Я хочу видеть молодую женщину, — объяснила она. — Юффрау Вельдхейс нарисовала прекрасный семейный портрет моего сына с женой этой зимой. Сейчас их ребенку исполнилось четыре месяца, и так как младенец довольно болезненный, они хотели бы, чтобы барышня дорисовала его сейчас, не дожидаясь, пока он подрастет.

Не было ничего необычного в том, что детей, рождавшихся позже, добавляли к семейному портрету спустя несколько лет, и нередко создавалось впечатление, будто у родителей дюжина или даже больше отпрысков примерно одного возраста, зачастую в одной и той же одежде, так как вещи переходили от одного ребенка к другому. Хендрик с сочувствием отнесся к необходимости поспешить в данном случае, но не мог вспомнить ни одного художника, кроме себя, в своей округе. Должно быть, эта женщина искала какого-то любителя.

— Почему вы решили, что эта девушка живет здесь? — спросил Хендрик, все еще удивляясь совпадению имени и фамилии.

— Мне сказали, что видели, как она входила в один из домов на этой улице. Когда я спросила у прохожего, где мне найти художницу, он указал на вашу дверь.

— Боюсь, вы обратились не по тому адресу, госпожа.

Женщина вежливо присела в реверансе.

— Извините, что побеспокоила вас.

Хендрик закрыл за ней дверь и вернулся к работе.

Нельзя сказать, чтобы фамилия Вельдхейс было крайне необычной, но странное совпадение, что ее произнесли на пороге именно его дома.

Хендрик не мог точно сказать, почему случай с женщиной, зашедшей к нему в дом, запечатлелся в памяти, но в последующие дни он время от времени вспоминал о ней. Он полагал, что это последствия вспышки надежды, пробудившейся в нем при мысли, что он увидит кого-то, кто знал Анну много лет назад. Люди, не испытавшие чувства горькой утраты, понятия не имеют, какое утешение приносит разговор о покинувшем этот мир любимом человеке. Слишком часто окружающие избегали разговоров о покойном из благих, но совершенно неверных намерений, не подозревая, что каждый раз, когда Хендрик слышал произнесенное вслух имя Анны, она на несколько мгновений оживала вновь.

Он работал над автопортретом, поглядывая в зеркало, установленное на нужной высоте возле мольберта. На нем был богатый на вид костюм, взятый в одном из сундуков с реквизитом, и бархатная шляпа с длинным пером, прикрепленном украшенной драгоценными камнями застежкой, модная в прошлом столетии. Цель столь величественного одеяния заключалась в том, чтобы подчеркнуть свое положение преуспевающего художника, как делал в пору своего расцвета Рембрандт. Для Хендрика это был также вызов ненавистному покровителю, своеобразная демонстрация того, что он не зависит ни от чьей щедрости. Алетте следовало бы воспользоваться случаем и, сидя в мастерской, рисовать отца в роскошных одеждах, а не делать наброски в городе, чтобы потом рисовать на их основе картины в своей комнате наверху.

Неожиданно кисть его замерла между холстом и палитрой, и подозрение острой болью закралось в душу. Молодая художница! Под это описание вполне подходит Алетта. И опять же имена — Анна Вельдхейс и Алетта Виссер — связаны одними и теми же инициалами. Кроме того, кто-то видел, как молодая художница входила в дом, который мог быть, — а мог и не быть — его домом. Хендрик пытался избавиться от все растущего убеждения, будто существует определенная связь между его дочерью и упомянутым семейным портретом, но попытка не увенчалась успехом. Наконец, внимание его совершенно рассеялось, и он вышел из студии. Стремительным шагом поднявшись по лестнице, Хендрик направился к покоям, которые занимали его дочери. Дверь в скромную мастерскую была заперта, но под мощным толчком широких плеч Хендрика с треском распахнулась.