Золотой торквес (Изгнанники в плиоцен - 2)

Один раз он приподнял забрало своего шлема и очень аккуратно, дабы не испугать халика, сблевал. Высокорослое животное пробиралось среди трупов, а он потихоньку направлял его к белому туманному диску восходящего над лагуной солнца. Там, на побережье, ему, может быть, удастся завладеть судном фирвулагов и найти в своем основательно потрепанном психокинетическом потенциале хоть несколько ватт, чтобы прорваться к острову Керсик.

Ну хоть немного везения! Господи! Разве он не заслужил этого после стольких адских мук? Надо же, как наскакивают, проклятые коротышки! Держись, милый, держись!

Халик держался стойко. А фирвулаги, по счастью, не пускали стрелы и дротики, лишь орудовали копьями, потому он за своим щитом, в высоком седле, чувствовал себя довольно уверенно...

До тех пор, пока гигантский фиолетовый паук не выплыл из тумана и не забрался к нему на спину. Одна из лап пролезла под пластину, прикрывающую круп халика со стороны хвоста. Животное испустило душераздирающий вопль и ткнулось мордой в пыль, пронзенное длинным лезвием. Раймо вылетел из седла и приземлился со звуком разбитого ксилофона. Он увидел, как паук, пошатнувшись, растворился, а вместо него вокруг бывшего лесоруба запрыгал, завизжал фальцетом фирвулаг в заляпанной кровью кирасе - точь-в-точь сварливый гном из диснеевского шедевра.

- Ага, попался! Попался! - ликовал фирвулаг, размахивая у него перед носом черным, остро заточенным ножом.

- На помощь! - заголосил Раймо и приготовился дать деру. Но перед ним бился в предсмертных судорогах халик, не давая ему прохода мелькающими ногами.

"Помогитепомогитепомогитепомогите!"

"О силы небесные, дровосек! Ты ли это?"

"Эйк! Эйк, ради Христа!"

К нему откуда-то протянулся пыльный луч, словно от карманного фонарика: безобидно скользнул по розовым доспехам, а когда перекинулся на фирвулага, то как-то сконцентрировался.

Конечности карлика судорожно дернулись, обсидиановый нож отлетел в сторону. Оранжево-желтый луч лизнул тело гуманоида, расплавил кирасу, и на теле остался страшный ожог. Фирвулаг пронзительно визжал. Из тумана послышался удовлетворенный голос:

- Недурно сработано. - И астральный луч уперся прямо в разверстую пасть карлика. Последовал негромкий взрыв; за ним распространилось зловоние.

- Да открой гляделки-то, дровосек. Твой сиятельный рыцарь пришел к тебе на помощь.

Все еще оглушенный, Раймо трясущимися пальцами приподнял забрало. Огромный черный иноходец в золотых латах добродушно глядел на него из-под золотого султана. А еще во лбу его торчал граненый аметистовый шип, как у единорога. В седле восседала миниатюрная сверкающая фигурка, казалось, излучавшая неудержимую силу. Ни оружия, ни щита Раймо не разглядел, в руке у человечка было фиолетовое знамя с эмблемой, показывающей фигу миру изгнания. Черный плащ с фиолетовой каймой во всем незапятнанном блеске прикрывал подбитые золотом доспехи Эйкена Драма. Он усмехнулся и, не шевельнув пальцем, поднял Раймо на ноги.

- Ну вот, дровосек. Ты опять как новенький. Ступай обратно в ад, свидимся позже!

- Погоди... - взмолился бывший лесоруб.

Но Сиятельного уже и след простыл. Шум битвы сгущался вместе с облаками дыма и пыли. С минуты на минуту он вновь попадет в какую-нибудь передрягу.

Раймо, пошарив вокруг, нашел свой меч. Обогнув издыхающего иноходца и жуткую массу, в которую превратился карлик, он поспешил в противоположную от психокреативных взрывов сторону, подальше от бряцания стекла и бронзы, от хора человеческих и нечеловеческих воплей, наполнивших его слух и ум. Но, сделав несколько шагов, застыл на месте: ничего не видно, куда ж идти?

- Что делать, что делать? - скулил он.

Продержись до заката, посоветовал ему внутренний голос, у тебя будет по меньшей мере три часа, пока поле очищают от трупов и раненых. Легко сказать - продержись! Тут и спрятаться-то негде...

Он споткнулся о тела двух обезглавленных фирвулагов и сказал себе: дальше бежать бессмысленно. Ты знаешь, что тебе не найти на равнине ни одного естественного укрытия - так почему бы и нет?.. Он повалился наземь и заполз под черные раскинутые конечности. Затем, как учил Эйкен, когда бабы чуть не свели его с ума, загнал свой ум в маленький спасительный закуток. Если кто-нибудь не направит на него прожектор мысли, то он спасен. Весь в предвкушении блаженного отдыха, почти не чувствуя боли, Раймо Хаккинен стал ждать.

Солнце поднялось высоко, опалило зноем Серебристо-Белую равнину, и раскаленные воздушные потоки подняли завесу пыли к небу. Военные действия возобновились. Героических деяний насчитывалось немало в обоих станах, но серых рекрутов косила новая тактика маленького народа, что было чревато большими опасностями для воинства тану.