Золотой Триллиум

Он вновь протянул руку к тени и оторвал клок мрака. Теперь он сжимал в руке жезл длиной примерно в треть копья. На верхушке жезла возник зыбкий шар, который вскоре застыл в форме черепа — миниатюрной копии того, который служил короной скритеку — вождю или жрецу.

Глазницы черепа пылали тем же багровым огнем, что и трон. Мужчина высоко поднял жезл в торжествующем жесте. Он встал, и трон, его преобразивший, сразу начал тускнеть и вскоре стал пепельно-серым.

Теперь он, держа жезл в обеих руках, поднес его ко рту, подул в открытые челюсти черепа, а потом быстро повернул. Из челюстей вырвался зеленовато-желтый луч… того же цвета, что и «желтая смерть».

Луч был направлен прямо на Кадию. Властитель с жезлом уловил ее присутствие? Впрочем, если он намеревался поразить ее, у него ничего не получилось.

Вновь огненная вспышка, и полный мрак. Легкий ветерок коснулся ее щеки, и Кадия открыла глаза — в той же комнате, в какой уснула. За окном землю окутывали мягкие сумерки. Кадия встала посмотреть, какой из него открывается вид. Сад. Такой безмятежный в вечерней дымке. Внезапно Кадия почувствовала, что не может оставаться в четырех стенах, что ее неотразимо влечет этот приют спокойствия и красоты.

Приют покоя и красоты, такой далекий от обители мрака и огня, где некто только что получил новую жизнь и опасное мощное оружие.

Она знала, что это был вещий сон, про который твердили хасситти, и он, как чаша Са-лин, показал ей, что происходило вдали отсюда. Да, она видела то, что случилось на самом деле.

Чистота, свежесть и мир призывали ее так властно, что Кадия, пренебрегая дверью, выпрыгнула в окно. Ее босые ноги ступали по пружинящему ковру густой травы, вокруг высокие густые цветущие кусты муть колыхались от дуновений вечернего ветерка. Девушка остановилась, глубоко вдыхая душистый воздух.

Кадия знала, что должна рассказать о том, что видела, тем, кто оказал ей гостеприимство, но ей это претило. Будто открывшееся ей зрелище загрязнило ее. Невозможно было проникнуть сквозь кровавое пламя, взглянуть на Силу, воплотившуюся на этом троне, и остаться незапятнанной.

Девушка шагнула вперед. Стоило ей вспомнить — и она вновь как бы ощутила омерзительный смрад «желтой смерти». И наклонившись, она погрузила лицо в большой цветок, вдыхая его аромат. Искрящееся насекомое, совсем такое же, как в саду Ялтана, опустилось к ней на руку и затрепетало крылышками, сверкающими, точно драгоценные камни.

— Да! — вдруг громко сказала Кадия. — Да! Это… — Она запнулась в поисках слова, которое выразило бы все, что она чувствовала в этот миг.

— Что — это, королевская дочь?

Внезапно раздавшийся голос заставил Кадию вздрогнуть. Ее рука опустилась на меч, который она не забыла прицепить к поясу, прежде чем покинуть спальню. Человек вышел из-за высокого куста и остановился, глядя на нее, как ей показалось, с вызовом.

— Ламарил!

Он бесшумно приблизился к ней и, прежде чем она успела догадаться о его намерении, приподнял ее голову за подбородок, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.

— Ты продолжаешь называть мое имя, королевская дочь. Или ты задумала каким-то образом заняться колдовством? Что тебе известно о том, как употреблять Силу?

— Почти ничего, — резким движением она высвободилась из его пальцев. Обретенный было душевный мир покинул ее. — Зачем мне заколдовывать тебя, воин?

— Расскажи о моем подобии, которое ты видела.

В нескольких словах Кадия поведала, как они с Джеганом на забытой дороге увидели занесенные илом бугры. Последний, раскопанный, скрывал статую, указывающую путь к Ялтану.

— Джегану известны старинные предания, — заключила она. — Он сказал мне, что в последней битве ты показал себя могучим героем.

В первый раз она увидела его улыбку — его губы чуть-чуть изогнулись, как губы Лалан, когда были упомянуты хасситти.

— Немногим дано узнать правду, — заметил он. — Впрочем, старые сказания порой искажают все до неузнаваемости… Итак, дозорные еще стоят на своем посту, пусть их всех и затянуло илом. Невольно задумаешься. Эроус, Гуерс, Исьят, Фаэль и я… последний из них.

— Есть и другие. В городе на лестнице, ведущей в чудесный сад, — сказала Кадия. — Мужчины и женщины. Они тоже стражи?

Улыбка исчезла с его губ, он кивнул.

— Да, — произнес он тихо, и его взгляд обратился куда-то вдаль. — Нас было много, а потом… потом осталось мало — тех, кто пробился к Вратам. В конце восстала сама земля и вышвырнула нас всех вон, Тьму и Свет вместе. Королевская дочь…

— Меня зовут Кадия, — перебила она. — Если в именах заключена какая-то Сила, я даю мое для честного обмена.

Вновь легкая улыбка тронула его губы.

— Кадия! — Он повторил ее имя, словно пробуя его на вкус. — Необычное имя, но ты носишь его гордо, Носительница Силы. А теперь расскажи мне про старые земли. Наверное, они сильно изменились.

— Сперва ответь мне, — возразила она, — где стоит огненное кресло, в которое может сесть умирающий и встать здоровым?

Улыбка исчезла. Золотые глаза сузились.

— Что ты знаешь о Варме?