Золотой цветок

– Все вещи схватили и быстрей, быстрей бежим. Да поднимайтесь вы, – встряхнул он Валеру, помогая ему встать на ноги. – Валим! Валим отсюда!

Из кабины показался разъяренный пилот.

– Извини, друг! – бросил ему дед. – Непредвиденные обстоятельства…

– Мне твое извини нужно, как голой заднице еж! – заорал на Василия Александровича пилот.

Тот ничего не ответил, открыл дверь вертолета и начал выбрасывать рюкзаки. Я выпрыгнул на землю и осмотрелся. У вертолета был отломан винт, куски его лопастей валялись по сторонам, одна сторона корпуса покорежена, с другой стороны отломано шасси. Вертолет лежал между двух гор, как раз в том месте, где мы должны были проходить, если бы шли пешком. Все поспешно выскочили из вертолета и взяли свои вещи.

– Ну и что мне теперь делать?! – ревел пилот, высунувшись из кабины.

– Иди назад, между тех скал есть проход, через него к иностранцам своим попадешь, – Синицын показал рукой в сторону скал. Им тоже выбираться надо, без тебя никуда не денутся…

– Они – не мои! Они – уроды! Как и вы! – мужика от ярости начало трясти.

– Давай, старый, не серчай! Мир спасаем… – Василий Александрович хлопнул пилота по плечу и сунул ему в руку несколько стодолларовых купюр.

Этот благородный жест пилота немного успокоил, он сел в кресло в вертолете и схватился за голову. Мы не стали дальше его успокаивать, взяли свои вещи и побежали в гору.

– Далеко еще нам? – спросил меня по ходу Синицын.

– До конца этого подъема, между гор, потом будет что-то в роде развилки, нам направо, до предела, до скал… У подножия скал и будет вход… – ответил я.

Какое-то время мы бежали до места, где две горы сходились, оставив между собой лишь узкий проход.

– Стойте, – крикнул Толя, когда мы миновали его.

Все остановились тяжело дыша.

– Мы тут останемся, – сказал Валера. – Задержим их. А вы бегите!

– Я сяду за тем камнем, – Толик показал на большой валун, стоявший метрах в двадцати за проходом. – А Валера напротив. Они из прохода не смогут выйти.

Мы переглянулись. Василий Александрович подошел к Толе и отдал ему автомат, отобранный у иностранцев, запасной рожок и свой пистолет.

– Это оставь себе, – мой тезка вернул ему пистолет. – Может, пригодится. Нам хватит, – он показал рукой на автомат, висевший на шее Валеры, тоже отобранный у иностранцев и похлопал себя по карману, где лежал пистолет.

– Будьте аккуратны и не уходите никуда, на обратном пути вас заберем, – у деда дрогнул голос.

Мы развернулись и побежали дальше, оставив парней за спиной. Все прекрасно понимали, что на обратном пути мы можем их не увидеть живыми, но выбора у нас не было. Когда Василий Александрович произнес последние слова, я подумал, что, если с ними что-то случиться, он будет винить в их смерти только себя – ведь именно он позвал их в путь без дороги обратно. А если посмотреть с другой стороны, он их предупреждал, что экспедиция очень опасная, что кто-то из нее может не вернуться. Ребята понимали опасность и, согласившись, тем самым снимали с деда ответственность за свои жизни. Тут я поймал себя на мысли, что рассматриваю ситуацию с точки зрения кармической ответственности. Сам же я испытывал смешанные чувства по отношению к поступку парней. Я не хотел, чтобы они оставались, это наверняка их погибель. Я предпочел бы, чтобы мы продолжали путь все вместе, а дальше – будь как будет. С другой стороны, те, кто шли за нами, не шли, а, скорее всего, бежали налегке, и нас они наверняка догнали бы, и тогда всему конец, все наши старания оказались бы пустыми, и, вполне возможно, наша цивилизация тоже пропала бы. И в то же время душу переполняла гордость за то, что есть такие люди как Толик с Валерой, которые готовы пожертвовать собой ради жизни других людей. Огромная сила духа должна быть заложена в человека, чтобы он так просто мог сказать: «Вы идите дальше, а мы тут за вас умрем!» Глаза наполнились слезами, я бежал и оборачивался назад. Наши товарищи уже пропали из виду за выступом скалы, а я все оборачивался и думал: «Может, не надо? Может, вместе, и будь что будет». Мне хотелось кричать от негодования: почему мир так несправедлив? Почему из-за амбиций одного человека, который жаждет власти и денег, должны умирать люди? И какие люди! Такой, как Сан Саныч, пальца их не стоит. Такой бы не решился на это: «Вы идите, а я тут за вас умру!» Душа рвалась на части, хотелось бежать обратно и сказать ребятам: «Не надо умирать, пошли с нами!» Но надо двигаться вперед. Наша цель стоила больше двух жизней, и они это понимают. Поэтому они – там…

Позади почти одновременно раздалось два выстрела, за ними – еще два. Мы замерли, глядя друг на друга.

– Это не по ним, это – они, – пояснил Василий Александрович.

Прошло пять минут тишины и ожидания.

– Не хотят больше лезть. Это хорошо – опять прокомментировал ситуацию Василий Александрович.

Вдалеке послышался гул вертолета.

– А вот это плохо, – определил Синицын.

– В укрытие! – скомандовал дед.

Мы спрятались между скалой и большим валуном.

– Большого толку нет от того, что прячемся… – сказал Синицын. – Они знают, где мы.