Золотой утенок

Дудинкин остановился возле почтового ящика, там что-то белело. Осторожно достал плотный конверт со своей фамилией, но без адреса. Дудинкин поднялся, постоял у двери квартиры, раздумывая – открывать или нет. Осторожно вставил ключ в замок, повернул, тихо-тихо приоткрыл дверь. Нерешительно потоптавшись на месте, шагнул внутрь. Взрыва не последовало. Акакий вздохнул и юркнул в квартиру.

Дрожащими руками он вскрыл конверт, из которого выскользнула записка, написанная от руки.

Одна фраза, но такая страшная: “Твоя смерть скота придет за тобой”.

На кухне от сквозняка хлопнула форточка. Акакий слабо вскрикнул и выронил листок. Записка белым самолетиком спланировала на пол. Дудинкин прикрыл глаза руками. Потом поднял с пола записку в надежде найти информацию о написавшем между строк и поднес к глазам. Текста не было. Ни одной буковки, ни одной фразочки. Акакий Сидорович перевернул листок, встряхнул, снова поднес к глазам. Букв не было.

– Я сошел с ума. Нет, это дурной сон, кошмар. Вот сейчас я ущипну себя и проснусь, – пробормотал Акакий, ущипнув себя за руку.

Щипок был ощутимым, Акакий вздрогнул и снова взглянул на записку – слов не было. Акакий поднялся на негнущихся ногах, достал из холодильника бутылку водки, откупорил и плеснул в стакан. Водку он выпил залпом, будто воду. Налил второй стакан. Теперь он уже мог посмотреть на происходящее под другим углом, философским.

– Я сошел с ума, хорошо, что я в России, а не в Штатах. Смогу в больнице с психами разговаривать... Хи-хи-хи...

От переживаний и выпитого Дудинкин так устал, что уронил голову на стол рядом с пустой бутылкой и конвертом и уснул.

* * *

Тем временем в квартире Парамонова шел военный совет.

– Мне кажется, он уже дозрел... Пока мы тут сидим, он, может, уже денежки собирает... – произнес Скелет, занимаясь своим любимым занятием – насыщая организм.

– Я этого типа лучше вас знаю, он, конечно же, напуган, но не настолько, чтобы бежать... Толстый, ты ему завтра с утра позвони, скажи, что его заказали... А ты, Скелет, походи за ним, сильно не прячься, пусть понервничает... Я тем временем займусь вторым этапом операции.

Всю ночь Дудинкина мучили кошмары, спать на жесткой поверхности стола было неудобно. Проснувшись, Акакий Сидорович едва мог ворочать шеей. Он позвонил на работу и отпросился на пару дней. Хотел посидеть дома, выждать, что будут делать его незримые враги или враг.

Через час Дудинкин убедился в правильности выбранной тактики. Ему позвонили:

– Здравствуйте, Акакий Сидорович, вы меня не знаете, но это неважно... – Говоривший тяжело дышал в трубку, будто боялся чего-то. – Вас заказали... Это страшные люди... Я случайно узнал... Теперь я свидетель, мне необходимо исчезнуть из города. Нужны деньги... Тысяч двадцать-тридцать...

– Рублей? – поинтересовался Дудинкин.

– Вы что, издеваетесь? Долларов. Вы мне деньги, а я вам имена исполнителей и заказчиков... Записывайте адрес...

– Простите, вы, наверное, ошиблись, с кем-то меня перепутали...

Акакий усмехнулся: совсем уж за идиота его Держат, хотят, чтобы он выдал себя. Фиг вам, не на того напали. Эти точно из милиции, ждут, что он сам во всем признается...

– Нет, срочно нужно сматываться из города, но так, чтобы никто ничего не заподозрил. Акакий быстренько собрался, полил свой любимый цветок и вышел из квартиры. Он направился на телеграф послал сам себе телеграмму:

“Акакий, срочно приезжай. Серьезно заболела тетя. Сестра Маша”.

Никакой тети, равно как и сестры, у Акакия отродясь не было, телеграмма нужна была ему в качестве алиби.

Пока Акакий заполнял бланк, а потом отправлял телеграмму, у него за спиной стоял высокий очень худой мужчина в кепке. Мужчина заглядывал через его плечо, делая вид, что рассматривает открытки под стеклом. Акакий заметил его и по дороге домой. Мужчина не старался остаться незамеченным, но и не наглел, соблюдая дистанцию.

Акакий Сидорович вернулся домой, получил свою собственную телеграмму и отправился на работу. Мужик в кепке снова увязался за ним. “Наверное, из органов. Бандиты вели бы себя хитрее, а эти ничего не боятся. Думают, запаникует и выдаст себя. А фиг вам!”

Акакий все же нервничал, он показал телеграмму своей начальнице и взял отпуск за свой счет на три недели. Спустился в кабинет, собрал веши. Возвращаться сюда после отпуска он не собирался, обстоятельства вынуждали его бежать.

Когда Акакий вышел на улицу, преследователь ждал его на скамейке, делая вид, будто с увлечением наблюдает за копошащимися в мусоре голубями. Акакий оглянулся. Ну ничего, сейчас он покажет этому придурку. Акакий метнулся в соседний двор, где был дом с проходным подъездом, и, выскочив на другую улицу, поймал такси. Он видел, как вслед за ним с растерянной рожей вылетел мужик в кепке, озираясь по сторонам. Акакий усмехнулся и едва сдержался, чтобы не высунуть в окно голову и не крикнуть: “Пока, придурок!”