Золотой утенок

Акакий отправился по местным тулупинским турфирмам, узнал условия, сумму, набрал огромное количество всевозможных буклетов и решил вернуться домой. Предстояло выбрать страну, собрать вещи и достать деньги. Часть сокровищ он держал в камушках, часть – в долларах на старой даче, купленной на чужое имя. Самое ценное хранилось в подвале дома в старых бочках с двойным дном. Внизу сокровища, вверху – квашеная капустка. Тайник этот был надежнее любого другого. Навещал дачу Дудинкин редко: боялся навести на след охотников за денежками.

Обычно он брал с собой корзинку для сбора грибов, если ехал осенью, или лыжи – если зимой. Садился в электричку, делал несколько пересадок в разных направлениях и возвращался в пригород. Дорога занимала около трех-четырех часов, на самом деле, без конспирации, до дачки можно было добраться за пятнадцать минут, но, как говорили древние, не тот путь правильный, что короче, а тот, что безопаснее.

Наведываться на дачку было еще рано, и Акакий, помня о слежке, направился прямо домой. Возле подъезда он столкнулся с пареньком на роликах. Акакий шлепнулся на землю, портфель отлетел в сторону. К нему кинулся какой-то толстяк, помогая подняться и подбирая с асфальта портфель.

– Куда прешь, где у тебя глаза!.. Хулиганье... – возмущался Акакий Сидорович, отряхивая брюки.

Пока он препирался с пацаненком, толстяк уже поднял портфель, неловко дернул его, и содержимое высыпалось на асфальт.

– Ой, простите, я сейчас... Как неловко вышло, – засуетился мужчина, запихивая рекламные проспекты в портфель.

– Оставьте мои вещи, идите своей дорогой, кто вас просил?! – накинулся на толстяка Акакий Сидорович, не заметив, как толстяк запихнул парочку проспектов в карман.

Мужчина перестал возиться с портфелем Дудинкина и заспешил дальше. Его нагнал мальчишка на роликах.

– Дядя, а деньги? – спросил пацан.

– Деньги? Ах да, вот, возьми. – Толстый, а это был он, сунул пацану десятку.

– Это что? – возмутился юный коммерсант.

– Деньги, юноша. Десять рублей, – терпеливо объяснил Толстый. – Я в твоем возрасте таких денег в руках не держал...

– Не, дядя, мы так не договаривались, мы договаривались на полтинник, – на фиг мне твоя десятка? Я сейчас к тому мужику вернусь и расскажу, что ты его заказал, думаю, он мне больше даст.

Паренек сделал вид, что собирается уходить.

– Эй, стой, – остановил его Толстяк, – на тебе полтинник.

Парнишка схватил купюру и покатил прочь. В соседнем дворе Антона Антоновича ждал Олег, ставший свидетелем торга.

– Антон Антонович, вы что, дело провалить хотите? – прошипел он Толстому. – Жадность фраера сгубила, слышали такую поговорку? Сколько вы ему дали?

– П-пятьдесят, как и договаривались, – пролепетал Толстый, – молодой человек меня просто не так понял.

– Смотрите, дисквалифицирую, еще раз такое себе позволите, пойдете на паперть, милостыню просить. Давайте, что у вас там?

– Тут проспекты турфирм, – засуетился Толстяк, вытаскивая из карманов добытое.

Олег, разглядывая все эти бумаги, задумчиво произнес:

– Так, зашевелился наш теленочек. Решил хлев сменить... Ну ничего, мы ему устроим хлев.

Наутро жильцы дома, в котором проживал Дудинкин, получили подарок: под дверь каждой квартиры подсунули рекламную, вернее – антирекламную листовку некоего Общества анонимных защитников потребителя. АЗП предупреждало потребителей о том, что в последнее время в Тулупинске развелось большое количество фирм-однодневок, занимающихся досугом граждан. В Тулупинске участились случаи “кидалова”, когда брали деньги за оформление документов и путешествие, а сами исчезали. Были случаи, когда с подачи работников туристических фирм грабили путешественников.

“Граждане, собираясь за рубеж, отдохнуть или в деловую поездку, спрашивайте сертификаты-подтверждения АЗП. Будьте бдительны! Не поддавайтесь на провокации мошенников. Потребители всех стран, объединяйтесь!” – такими словами заканчивалась листовка.

Жильцов не напугала и не обрадовала эта информация, поездки за рубеж были не так уж актуальны для проживающих в этом районе. Тем более что в почтовые ящики бросали огромное количество листовок, рекламных плакатов, и жильцы просто перестали фиксировать на них свое внимание. Единственным, кто внимательно прочел листовку, был, как вы понимаете, товарищ Дудинкин. Не хватало только, думал он, чтобы у него отняли наработанное нервами, кровью и потом по наводке мошенника-турагента.

Остаться дома? Ждать, когда за ним придут братки или милиция? Дудинкин вышел на кухню и выглянул в окно. Мужик в кепочке сидел на скамейке как раз напротив его окон. Увидев замаячившего в окне Дудинкина, он снял кепку и кивнул, приветствуя хозяина квартиры.

Акакий Сидорович подскочил от такой наглости:

– Обложили, гады!

Акакий на цыпочках подошел к дверям: не пытается ли кто проникнуть в квартиру? На лестничной клетке было тихо.

Дудинкин присел на край дивана, обхватив голову руками. Никому нельзя доверять. Что за жизнь, что за страна, все стараются облапошить друг друга, честных людей не осталось.

Раздумья о временах и нравах прервал телефонный звонок. Акакий нехотя поднял трубку.