Золотой век

Перед главными воротами в цитадель, на ближайших улицах и на крышах домов собрались жители Вилусы. Хоть и тяжело было подобной толпе сохранять спокойствие, но люди молчали, старались не упустить ничего из слов своего царя. Алаксанду начал говорить, обращаясь к народу:

— Наш враг сильный и многочисленный. Никогда прежде на родной земле нам не приходилось встречаться с подобной угрозой. Но мы люди свободные и не потерпим, чтобы враги восторжествовали над нашей страной. Но бывает так в жизни для того, чтобы победить, надо пожертвовать самым дорогим, что у тебя есть.

Алаксанду замолчал ненадолго. Подбирать слова и говорить речь в такие мгновения оказалось слишком тяжёлым испытанием. Но он уже пожертвовал самым дорогим, что было у него — собственными детьми. Потому и может просить от народа ответных жертв.

— Я приказываю сдать нижний город! Завтра на рассвете все жители Вилусы должны быть в цитадели. За стенами крепости мы сможем продержаться долго и так победим врагов. Забирайте из домов еду. Только самое ценное, без чего нельзя жить. Тех, кто не подчиниться, и будет держаться за своё барахло, я выставлю за ворота.

Люди зашумели. Кто-то клялся, что сделает всё, лишь бы Аххиява не победила. А иные выкрикивали обвинения в предательстве.

Наконец, всё утихло. Первый ужас от решения Алаксанду прошёл. Люди бросились бежать, каждый к своему дому. Им предстояло за несколько часов перенести в цитадель всё имущество, что было хоть сколько-нибудь значимым во время осады.

Все, кто способен был держать оружие, остались охранять ворота и стены нижнего города. Женщины и подростки должны были перетащить в крепость все ценные припасы.

В городе поднялась суматоха, народ метался между домами и цитаделью. Только для воинов, которые охраняли город, время тянулось нестерпимо медленно. Солнце, будто замедлило ход по небу, сумерки не торопились спускаться на город.

Хастияр разглядывал ахейский лагерь. Отсюда, из-за стены вряд ли можно разглядеть, что там происходит. Рискнут ли они вновь пойти на штурм, совершить новую попытку?

Хеттору подошёл к нему и попросил отойти в сторону. Троянцу явно неловко было к нему обратиться:

— Не мог бы ты сходить ко мне домой и по дороге зайти в дом к тестю моему? Просто поглядеть, всё ли с ними хорошо. Я сказал им собираться и идти в мой дом. Только я боюсь, что они сами себе ладу то не дадут. Аххиява сегодня, думаю, уже не дёрнутся, они там должно быть выясняют, кто больше виноват.

Хастияр согласно кивнул, объяснения ему не требовалось. Хеттору не мог оставить воинов. А помощь его семье была крайне необходима. Отец его жены, почтенный торговец тканями и владелец множества отар овец, был сейчас вместе с другими мужчинами, на страже городских стен. Двум его сыновьям, подросткам двенадцати и тринадцати лет отроду, велено было собрать в доме всё ценное имущество, переносить его в цитадель в дом Хеттору. Рута должна была сидеть в доме, собрать служанок и вместе с ними раскладывать принесённые братьями припасы.

А вот в том, выполнят ли домашние приказы, Хеттору сильно сомневался. Подростки явно болтались где-то неподалёку, вряд ли двое мальчишек понимали сейчас, насколько важную вещь поручили им. Скорее всего, для братьев Руты нынешние события казались только новой увлекательной игрой в войну. Им явно нужен был присмотр взрослых, это уж Хеттору знал по себе.

Хастияр решил, что лучше всего добираться к дому купца не по главной улице, а в обход. Не расталкивать же ему крестьянок, которые тащат наверх упирающихся коз и овец и кувшины с маслом. Он свернул в боковой проулок и побежал к дому родителей Руты, который находился у самой городской стены.

По дороге Хастияр всё думал, как бы он чувствовал себя на месте троянских горожан. Что им разговоры опытных военачальников о том, что нужно сдать землю и так получишь перевес в тактике?

В доме у купца было тихо. Хастияр открыл двери и вошёл внутрь. В комнате, на поваленной лавке сидела Рута. В полном одиночестве, рядом с ней не было ни братьев, ни слуг. Она плакала, вытирала слёзы куском вышитой ткани пурпурного цвета.

— Почему ты здесь одна сидишь? Где твои братья?

Рута не удивилась тому, что Хастияр пришёл в дом её отца. Она сейчас казалась растерянным ребёнком, а не молодой женщиной, хозяйкой большого дома.

— Хеттору велел мне дома сидеть и братьев ждать. Я ждала, ждала, а никого нет! Тогда я сюда пришла, смотрю, и здесь никого нет. А теперь я сижу и не знаю, что мне надо с собой брать.

Война пришла в каждый дом, неожиданно, нарушив привычный порядок вещей. Людям приходится бросать всё, оставить имущество ради спасения. Прежняя жизнь уже потеряла всякий смысл, осталось только забрать из неё немногое, что можешь унести с собой.

— Ну, давай подумаем, — сказал Хастияр.

Он изо всех сил старался казаться спокойным, но и ему хотелось бежать вместе со всеми, куда угодно, не разбирая дороги.

— Если какие-нибудь ценности в доме есть, надо забрать, не оставлять же врагам. Возьми для отца и для братьев одежду, чтобы было переменить. И что там у вас есть, масло, зерно, всё надо забирать.