Золотой век

Но в самом начале он сомневался, верен ли его путь, не обманывают ли его собственный разум и чувства. Ведь исход борьбы за власть в Хатти был неочевиден. Состязание за престол не завершилось даже сейчас, а тогда никто не знал, как выйдет. Победа казалась сомнительной или вовсе невероятной. Надеяться на благополучное разрешение ссоры с царственным племянником Хаттусили мог, лишь целиком положившись на волю богов.

Этой мыслью он тут же поделился с другом:

— Знаешь, я думаю, всё, что мы совершили, это воля богов! Не иначе сами боги помогали нам, по-другому бы ничего не вышло! Мы выступили за правое дело, оттого с нами были боги. А особенно, Шаушка, госпожа моя! С юности она словно стояла рядом и вела меня за руку. Значит, такова была цель богини — провести меня через жизненные испытания, чтобы я выполнил волю её. Ведь наша победа — это чудо! Самое настоящее чудо Шаушки!

Хаттусили с довольным видом оглядел обстановку. Да, вот теперь, когда он поставил Первым Стражем Хастияра, дела пойдут на лад. Что же, он имеет право порадоваться.

— Я прямо вижу, как сидит сейчас племянник в Самухе, в этом грязном городишке, как свинья в свинарнике.

— А ведь ты прекрасно сказал! — Хастияр сразу схватился за таблички с сырой глиной, — подожди, я запишу! Свинья в свинарнике![176]

Он тут же стал записывать слова Хаттусили, знаки заполняли табличку. Сначала строка шла слева направо, доходила до края таблички, и шла обратно, справа налево.

— Сидит и не знает, что ему дальше делать! — продолжал Хаттусили, — а как высунется за ворота, да поедет по другим городам, так и поймёт, что теперь везде держат власть наши люди!

Хаттусили даже по колену себя хлопнул, настолько явно он представил себе растерянное лицо племянника.

— А ты сам-то знаешь, что дальше делать? — спросил Хастияр, — у Урхи-Тешшуба в стране есть ещё немало сторонников. Да, мы его обхитрили, но просто так, без боя, он не сдастся.

— Ну, пусть попробует, — Хаттусили чувствовал себя, словно мчится на колеснице, запряжённой самыми быстрыми лошадьми. А любые преграды для него значат не больше, чем полевые мыши и суслики под копытами, — клянусь тысячей богов, я никакого зла племяннику не сделал! А он первый начал со мной вражду. Ни во дворце, ни в поле я не восставал против него. Вот так и запиши.

— Давно записал уже, — ответил Хастияр, не вполне уверенный, что боги согласятся с последним утверждением.

— Я же и ныне не хочу причинять ему вред, — продолжал Хаттусили, — но пусть племянник тихо сидит в Самухе, и не вздумает замышлять против меня заговоры. Потому, что и судьба, и правда на моей стороне!

Сражения с царским войском так и не случилось, хвала богам. Сиппацити даже Нерик не взял. Догнали его вести о том, что столица оказалась в руках мятежников, а следом и лабарна догнал. Был он жалок и перепуган. Сиппацити предложил идти в свою вотчину, Самуху. Так они и сделали, да по пути треть войска разбежалась, напуганная тревожными слухами. А ещё одна треть дала дёру позже, когда оказалось, что нет у лабарны, Солнца, серебра на содержание сарикувы. Просто не прокормить войско.

Рассказывали, будто Хаттусили себя сразу лабарной объявил и в этом качестве совершил великий объезд на антахшум, во время которого две трети страны ему присягнули.

Урхи-Тешшуб боялся нос высунуть из Самухи, города, порченного колдовством, как провозгласил и богам объяснил Хаттусили.

Во время объезда к нему и Хастияру присоединились жёны. Обнял Хастияр, наконец-то Аллавани и дочек. А они приготовили ему удивительную встречу.

— Вот уж воистину, чудо Шаушки, — только и вымолвил Хастияр, увидев Амфитею.

Предаваться воспоминаниям приятно, когда на ум приходят счастливые события из прошлого. Победа, которую одержали без лишней крови и огромных усилий, это одно из самых желанных воспоминаний. Потому, надо сделать так, чтобы память о славных событиях прошлого принадлежали не только одному тебе. Для того и существует архив.

Потому они начали новую табличку, да не одну — целый ящик завели. И Хаттусили принялся диктовать писцам:

Я говорю о божественном чуде Шаушки. Да услышит о ней человечество. И в будущем среди богов Моего Солнца, сына, внука и потомства Моего Солнца да будет оказываться почтение Шаушке.

Отец мой Мурсили породил нас четверых детей. Из них всех я был самым младшим. И когда я ещё был ребёнком и у меня была придворная должность конюшего, богиня Шаушка, госпожа моя, Мурсили, отцу моему во сне послала брата моего Муваталли с такой вестью: «Года Хаттусили коротки. Не жить ему. Но мне отдай его. И да будет он моим жрецом. Тогда он останется в живых». И мой отец взял меня ещё ребенком и отдал меня богине в услужение. И, служа богине, как жрец, я совершал жертвенные возлияния. И Шаушка, госпожа моя, взяла меня за руку, и она мне являла свое божественное чудо.