Золотой век. Книга 2. Империя

– Ты несчастный глупец! Я думала, у тебя, по крайней мере, отцовский характер и ты видишь итог своих начинаний. Но нет, ты не способен даже на это. Мне нужно было понять, когда ты перестал приходить ко мне в постель. Ты получил сыновей, которых хотел иметь! И все твои умные друзья с их смехом и разговорами. Как гогочущие гуси! Для чего я тебе, что я могу тебе дать такого, чего ты не найдешь в своем драгоценном городе?

– Ты можешь жить в моем городском доме, – твердо сказал Перикл. – Там есть несколько слуг, достаточно, чтобы не утруждаться. Я найду себе другое жилище.

Она заплакала. На мгновение его решимость ослабла. Но он правильно сделал, что сообщил о разводе. Он женился на ней в момент безумия, перед отъездом на битву с персами. Тогда он не знал, вернется или погибнет, как погиб его брат на чужом берегу. Реальность брака с Фетидой оказалась больше, чем тот отчаянный поступок. Он затянулся на годы…

– Ты заслуживаешь лучшего… Со мной ты несчастна, Фетида. И никогда не была счастливой.

Вот опять, все тот же шип, вонзавшийся в кожу им обоим при каждом разговоре. Перикл с трудом мог вспомнить момент, когда смотрел на Фетиду, не испытывая сожаления.

– Значит, ты избавишься от меня, – сквозь слезы проговорила она, уткнулась в покрывало и всхлипнула, а когда подняла взгляд, ее глаза покраснели, лицо опухло. – Ну, тогда давай! Иди к своим спартанцам, благородно спасай их! А меня оставь здесь, как всегда, разговаривать с одними рабами.

– У тебя будет месяц, чтобы выехать отсюда, – вдруг посуровев, ответил Перикл.

Он не позволит ей оставить без внимания сказанное им. Слова были произнесены, но он знал, что его супруга может превратить день в ночь… почти. Некоторые женщины способны перекраивать реальность, но теперь он этого не допустит.

– Маниас знает мой дом в городе, – продолжил Перикл. – Я скажу, чтобы тебя пустили. И оставлю письменный договор с именем Ксантиппа. Дом, конечно, перейдет к нему.

– Значит, у меня не будет ничего, – прошептала она.

– Я дал тебе слово, Фетида. И приду повидаться с детьми, когда вернусь. Им нужны учителя, я заплачу за все. Ты будешь получать небольшой доход с имения, по крайней мере, пока снова не выйдешь замуж.

Тут Фетида извергла из себя злобный поток проклятий. Перикл стиснул челюсти и оставил ее, размышляя, долго ли продлится плач покинутой супруги, когда его не будет и ее слезы ни на кого уже не смогут повлиять.

Тихо прикрыв за собой дверь, Перикл увидел в темноте коридора фигуры своих сыновей. Мать тоже вышла. Они втроем стояли рядом, Агариста обнимала одной рукой Парала. Мальчик плакал. Без сомнения, в ночной тиши они слышали все.

– Простите меня, ребята, – сказал Перикл. – Мы с вашей матерью поссорились. Я приду повидаться с вами, когда вернусь.

– Ты выбрасываешь нас на улицу? – требовательно спросил Ксантипп.

И вновь Перикл услышал в голосе сына тон мужчины, кипящий у него внутри гнев и напомнил себе, что мальчик всего лишь защищает мать.

Обменявшись взглядом с Агаристой, Перикл покачал головой. Мать была такой же седой, как Маниас, хотя годы оставили на ней менее заметный след. И услышанное, похоже, расстроило ее меньше всех.

Парал, всхлипнув, протянул к отцу руки. Перикл сгреб его в объятия и почувствовал в волосах сына запах свежей травы.

– Я не выбрасываю вас на улицу. Здесь ваш дом, и так будет всегда, – сказал он и почувствовал, как все они дрожат, охваченные волной эмоций. – Вы понимаете? Ваша бабушка убьет меня, если я попытаюсь прогнать вас, вы не думали об этом? В вас течет моя кровь, мальчики! Этого не изменить. Вы – продолжатели рода моего отца, мои сыновья.

– И мои внуки, – добавила Агариста.

Перикл с улыбкой кивнул:

– Нет такого места в мире, где я не был бы рад вам. Клянусь в этом самой Афиной! А она богиня домашнего очага, дома и не потерпит нарушения клятвы, данной отцом сыновьям.

– А что будет с мамой? – спросил Ксантипп. – Ты бросишь ее? Как ты можешь? – Он оставался непреклонным, в глазах блестели злые слезы.

Перикл не забыл, каким казался ему отец в тот день, когда отправлялся биться при Марафоне. Нагретые солнцем доспехи, запах масла и пота.

– Ваша мать и я… мы дошли до конца нашего совместного пути. С ней все будет хорошо, Ксантипп, я позабочусь об этом. Вместе с вами она поселится в моем городском доме. Но ваши комнаты здесь всегда останутся вашими, если вы захотите вернуться… Хотя я надеюсь, вы поможете матери устроиться. Кто-то должен заботиться о ней, хотя бы поначалу. В городе у вас появятся новые друзья, вы станете ходить к учителям – моим друзьям, вроде Анаксагора и Зенона, музыканта Дамона или архитектора Фидия. И разумеется, начнете осваивать владение мечом, заниматься с копьем и щитом. Давно уже нужно было устроить это. Честное слово, вам многому предстоит научиться! Вы будете очень заняты, и ваша мать будет нуждаться в вас. Могу я рассчитывать, что вы поможете ей?

Парал кивнул. Ксантипп отвернулся и исчез в темноте. Перикл посмотрел ему вслед:

– Со временем он все поймет, Парал. Я знаю, ты меня не подведешь. А теперь иди в свою комнату. Утром вас ждет много дел.