Золотой век русской поэзии. Лирика

Как за реченькой слободушка стоит,
По слободке той дороженька бежит,
Путь-дорожка широка, да не длинна,
Разбегается в две стороны она:
Как налево — на кладбище к мертвецам,
А направо — к закавказским молодцам,
Грустно было провожать мне, молодой,
Двух родимых и по той, и по другой:
Обручальника по левой проводя,
С плачем матерью-землей покрыла я;
А налетный друг уехал по другой,
На прощанье мне кивнувши головой.

1828

Грусть

Счастлив, здоров я! Что ж сердце грустит? Грустит не о прежнем;
Нет! Не грядущего страх жмет и волнует его.
Что же? Иль в миг сей родная душа расстается с землею?
Иль мной оплаканный друг вспомнил на небе меня?

1829

Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797–1846)

Грибоедову

Увы, мой друг, как трудно совершенство!
И мне его достигнуть ли когда?
Я рано назвал призраком блаженство —
Ужель и дар мой и восторг мечта?

А если нет, избегну ли забвенья?

Не схватит ли меня, до достиженья,
Когда уже мне видится венок,
В средине самой моего теченья
Неумолимый рок?

Жилец возвышенного мира,

Я вечно буду чужд земных цепей.
Но, ах! меня спасет ли лира?
Избегну ли расставленных сетей?
Как мне внизу приметить гнусных змей?
Быть может, их нога моя попрала,
И уж острят убийственные жала!

Но ты, ты возлетишь над песнями толпы!

Тебе дарованы, Певец, рукой судьбы
Душа живая, пламень чувства,
Веселье светлое и тихая любовь,
Златые таинства высокого искусства
И резво-скачущая кровь!

О! если я сойду к брегам туманной Леты

Как неизвестная, немая тень, —
Пусть образ мой, душой твоей согретый,
Еще раз узрит день! —

Я излечу на зов твой из могилы,

Развью раскованные крилы,
К златому солнцу воспарю —
И жадно погружусь в бессмертную зарю!

1821, Тифлис

К Пушкину