Золотой век

«Вот оно что выходит, виновник княжеской беды я, через меня и сыр-бор загорелся», — подумал Григорий Наумович и печально поник своей седой головой.

XXXI

«Ох, жизнь, жизнь! Вот, не было печали, так черти накачали!.. Сколько лет я в близкой дружбе находился с князем Платоном Алексеевичем. И вдруг всей нашей долгой дружбе конец. Из-за чего? И зачем я впутал себя в это дело?

Пропал без вести офицер Серебряков, ну и пусть его. Он мне ни сын, ни брат, ни сват. Может, князь Платон и не знает, где находится Серебряков. Положим, быть этого не может. Наверное, князь сам его припрятал, поди, в неволе держит? Нрав князя Платона мне хорошо известен. Его не тронь. Со свету сживет. Пощады от него не жди. Эх, ну, где теперь я искать стану Серебрякова? Не пыткой же мне выведывать у князя Платона, куда он подевал дочернина милого дружка?» — таким думам предавался граф Петр Александрович Румянцев-Задунайский, возвращаясь к себе, в роскошный дом-дворец, находящийся на Моховой, близ Кремля.

Граф Петр Александрович в своей приемной застал обер-полицеймейстера.

Судя по лицу, начальник полиции был чем-то сильно встревожен и озабочен.

— Вы что? — сухо спросил у него фельдмаршал Румянцев-Задунайский.

— Ваше сиятельство, имею честь отрапортовать…

— О чем, что?

— Исполняя приказание вашего сиятельства, я отрядил стражу с полицейским офицером, чтобы арестовать поляка Ивана Зорича и препроводить его в острог.

— Ну, ну? Да говорите скорей, сударь мой! — сердито проговорил граф Петр Александрович, — он недолюбливал начальника полиции.

— Зорич скрылся, ваше сиятельство, бежал, — робко произнес обер-полицеймейстер.

— Как, как бежал?

— На родину бежал, ваше сиятельство.

— А как же ты смел до сего побега допустить преступника! Как смел, спрашиваю я, государь мой?

— Помилуйте, ваше сиятельство.

— Нет, государь мой, миловать тебя я не намерен. О твоем упущении доведу до сведения государыни императрицы.

— Я не виноват, ваше сиятельство.

— А кто же? Может, я по-твоему, виновен? Ты начальник полиции, ты и отвечаешь. Я сейчас поеду к генерал-губернатору жаловаться, — кричал на начальника полиции граф Румянцев-Задунайский.

— Видит Бог, я не виновен, ваше сиятельство. Поляка кто-нибудь предупредил.

— А кто, кто предупредил? Наверное, кто-нибудь из твоих же подчиненных. Я отдал приказ об аресте поляка сыщику?

— Так точно, ваше сиятельство, сыщику Мишке Жгуту, он и доставил мне сей указ; я тотчас же отдал распоряжение об его исполнении.

— Хорошо исполнение, нечего сказать. Мне необходимо было сделать допрос поляку о пропавшем офицере Серебрякове. С кого же я теперь, государь мой, стану чинить допросы? Чтобы бежавший был разыскан. Слышишь?

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Где хочешь, а отыщи мне его. Поставь всю полицию на ноги. Пошли по всем дорогам погоню.

— Погоня уже послана, ваше сиятельство.

— Повторяю, поляк Зорич чтобы был отыскан. Не худо допросить хорошенько сыщика, прямо ли к вам он принес мой приказ? — уже более спокойным голосом проговорил граф Петр Александрович.

— Сыщик человек испытанный, ваше сиятельство, исправный и до службы очень старательный.

— А все же допросить его не мешает.

— Будет исполнено, ваше сиятельство.

— Так или иначе, а поляк чтобы был розыскан и представлен мне.

— Слушаю, ваше сиятельство. Еще никаких приказаний не будет от вашего сиятельства?

— Никаких! Ступайте.

С низким поклоном оставил начальник полиции кабинет вельможи; вернувшись к себе, он потребовал немедленно Мишку Жгута.

— Ну, Жгут, выручай! — такими словами встретил начальник полиции сыщика.

— Рад стараться, ваше превосходительство, — вытягиваясь в струнку, ответил тот.

— Верни, розыщи. Вырой хоть из земли или роди мне поляка Зорича!

— Постараюсь, ваше превосходительство.

— Постарайся, Жгут. Иначе мне и тебе придется плохо. Фельдмаршал Румянцев-Задунайский со свету нас обоих сживет.

— Помилуйте, ваше превосходительство, за что же?

— Здорово живешь. Ведь граф не свой брат, с ним не заговоришь! Пожалуется генерал-губернатору, вот и пиши пропало, подавай в отставку. Так ты, Жгут, не доводи меня до такого положения. Выручай. На тебя одна надежда.

— Я, ваше превосходительство, живот свой готов за вас положить.

— Знаю, Жгут, знаю. Поэтому и говорю: выручай, старайся.

— Душою рад, только, ваше превосходительство, прикажите как выручать-то?

— Известно как, верни Зорича и предоставь его, каналью, в мою канцелярию.

— Трудно, ваше превосходительство.

— Что трудно?

— А вернуть поляка.

— Врешь, не трудно. Возьми тройку, мало — две, и лети по следам поляка; верни его во что бы то ни стало.

— Не вернешь, ваше превосходительство, — настойчиво проговорил хитрый сыщик.

— Я… я приказываю тебе!

— Можно, ваше превосходительство, и поляка Зорича не вернуть, а от беды и ответственности перед графом Румянцевым-Задунайским избавиться, — как бы что придумав, живо проговорил Мишка Жгут.

— Но как, как?

— Подложного Зорича предоставить к его сиятельству графу.

— Подложного? Как же это так?

— А вот как-с: ведь его сиятельство, граф поляка Зорича не знает, он ни разу его не видывал!.. Так ли?

— Так, так. Дальше!