Золотой век

— Как об вас доложить прикажете его превосходительству? — окидывая недоверчивым взглядом Волкова, спросил у него дворецкий.

— Как угодно вашей милости, так и докладывайте. Пожалуй, скажи, что пожаловал его старый приятель! — насмешливо ответил ему Волков.

— Слушаю-с, — сквозь зубы промолвил дворецкий и пошел докладывать.

Михаил Волков вошел в кабинет Потемкина, озираясь по сторонам. Он опасался засады.

— Бери, и чтоб духа твоего не было! — такими словами встретил Григорий Александрович своего бывшего товарища по университету.

— Неласково встречать меня изволишь, ваше превосходительство!

— Вон, говорю!

— Дай хоть деньги пересчитать.

— Считай и убирайся!

Потемкин чуть не в лицо бросил ему деньги.

— Сейчас, не гони, ваше превосходительство! Уж больно ты возгордился! Смотри, не оступись.

— Слушай, Волков! Я даю тебе деньги с тем, чтобы больше с тобой на этом свете не встретиться. Если ты по своей наглости опять вздумаешь ко мне пожаловать за деньгами, в ту пору ты попадешь в каземат крепости и сгниешь там. Не думай, что я угрожаю тебе только. Свою угрозу я постараюсь выполнить! — грозно проговорил Потемкин.

— Не стращай, ваше превосходительство! Тебе ведомо, ведь я не из робких! И скупенек же ты, старый мой приятель! В былое время за тобой этого греха не водилось. К скупости еще присоединилась неблагодарность.

— Что такое?.. Неблагодарность, говоришь?.. Уж не тебя ли, отъявленного негодяя, мне благодарить?

— А то кого же! Знамо меня. Или мою услугу ни во что не ставишь, ваше превосходительство?

— Убийство ты называешь услугой?

— Для кого как! А через убийство мною князя Голицына я тем сделал тебе большую услугу, ваше превосходительство! Будь жив князь, разве ты был бы на такой высоте, на которой теперь стоишь? Я очистил тебе дорогу к почести, знатности, к богатству, а ты мною недоволен? Ох, государь мой милостивый, Григорий свет Александрович! Не плюй в колодец, не привелось бы тебе водицы той напиться. Кто знает, может, опять моя услуга потребуется.

— Никогда!

— Ох, генерал, не зарекайся, я не в тебя, опять готов тебе служить, разумеется, только не даром.

— Говорю, мне твоей услуги не надо, ‘убирайся.

— А хотел бы я тебе, Гришуха, удружить, и любушку твою сердечную к тебе приворожить.

— Что такое?.. Какую любушку?..

— Твою сердечную, княжью дочь — раскрасавицу.

— Как, разве ты знаешь? — меняясь в лице, с удивлением воскликнул Потемкин.

Он понял сразу, какие намеки делал ему Волков.

— Если говорю, так знаю.

— Кто тебе сказал? Как узнал ты?

— Я всезнайка: знаю, как ты увиваешься да уплясываешь около дочери князя Полянского, приехавшего из Москвы.

— Скажи мне, Волков, кто ты: человек или дьявол? Как ты мог проникнуть в тайник моей души?

— Говорю тебе: я всезнайка, колдун! Чего ж тебе еще надо, ваше превосходительство?

— Ты, может быть, заключаешь по тому, что я на балу, на который ты, не знаю как мог попасть, только, разумеется, без приглашения…

— Вот что верно, ваше превосходительство, то верно: приглашения я не получал, а на бале был. Уже очень мне захотелось посмотреть на тебя; много раз я у тебя был, да людишки твои не допускали. Вот я и ухитрился, чтоб на бал попасть.

— И на бале увидал меня, что я с княжной часто танцевал, и из этого заключил, что я в нее влюблен?

— Откуда б я ни узнал, тебе все равно, а если хочешь, чтоб я тебе помог, то заплати и жди успеха.

— В чем помог?

— Княжною завладеть.

— Ну, в этом едва ли ты мне поможешь.

— Помогу; знаешь, Григорий свет Александрович, что Волков есть за человек?

— Как не знать! Отъявленный негодяй, которому места не найдется и в Сибири.

— Ой-ой! Сибирь далеко — не поминай.

— Ее ты, приятель, не минуешь.

— Может быть, не отрекаюсь ни от тюрьмы, ни от сумы. Одну суму получил я от тебя, ваше превосходительство, и другую надеюсь от тебя скоро получить. Ты вот говоришь, что завладеть тебе княжною трудно, а Мишка Волков тебе поможет. Чего черт не сможет, то я сделаю. А хороша княжеская дочь! Куда как хороша! На что уж я, и то, кажись, жизнь свою бы отдал за одну ее ласку.

— А как ты сделаешь, как поможешь?

— Говорю: у меня приворотный корень есть.

— У княжны Полянской есть уже жених.

— А разве ты прочишь себя ей в женихи? Тебе, ваше превосходительство, не выгодно жениться, — нахально улыбаясь, промолвил Михайло Волков.

— Ах, какой ты гадкий, презренный человечишка!

— Не раз про то уж я слышал… Скажи что-нибудь новенькое.

— Изволь, скажу, — если ты сейчас не уйдешь, то я прикажу тебя выбросить, как паршивую собаку! — выходя из себя от гнева, крикнул Потемкин.

— Не больно грозно, ваше превосходительство!.. Уйду! смотри, жалеть бы не стал.

— Я жалею об одном, что не могу вот этим пистолетом размозжить тебе голову, проклятый! — снимая со стены пистолет, не сказал, а крикнул Григорий Александрович, взбешенный хладнокровием и нахальством Волкова.

— На то у тебя духа не хватит. Ну, прощай. Хотел было я помочь твоему сердечному амуру, — не хочешь — твое дело; была бы честь предложена! — проговорил спокойным голосом Михайло Волков и направился к двери.