Золотой вепрь

Волею судьбы исполняя обязанности военного министра и главнокомандующего в «младоаксамалианском» правительстве, Гуран воспринял новость как положено, то есть с долей растерянности и обреченности. Да, ему удалось сформировать вполне боеспособное ополчение из студентов, отставных солдат, оставшихся без командования гвардейцев и переметнувшихся на сторону народа стражников, до которых еще не дотянулись цепкие пальцы неутомимого мстителя фра Лаграма. Но противостоять такому врагу? Если даже поднять вдохновенной речью и вывести на стены города все мужское население подконтрольных правительству Дольбрайна кварталов, их не наберется и десятка тысяч. Из которых тысяч восемь разбегутся после первого залпа вражеских лучников.

Мэтр Абрельм обещал помочь волшебством по мере сил. Но, разумно оценивая силы чародея, совершенно несоизмеримые ни с его жизненным опытом, ни со стариковской язвительностью, молодой человек не обольщался.

Одно хорошо: выставленные по его приказу на всех башнях дозоры вовремя заметили передовой отряд конницы врага и закрыли ворота. Если бы не это, город оказался бы захвачен с налета.

Теперь главнокомандующий лично явился оценить силы противника.

Всадники передового отряда – разведка или боевое охранение – гарцевали на вершине пологого холма, за которым, невидимая в тумане, раскинулась та самая рощица, где вельсгундец обменялся одеждой с конюхом Боррасом. Где-то сейчас разбитной рыжий парень? Если бы захотел, уже мог выбраться к границам Дорландии, а там уже и до родового поместья фон Дербингов рукой подать. А мог и записаться в какой-нибудь отряд наемником, как мечтал. Тогда не исключено, что он сейчас точно так же всматривается в туманную дымку, но с противоположной стороны, пытается прикинуть, насколько опасным и кровопролитным будет сражение за Аксамалу.

Двое из вражеского дозора больше всего бросались в глаза. Наверное, командир с лейтенантом или ординарцем. Один на вороном ширококостном коне, чья буйная грива лучше всякой родословной выдавала вельзийскую породу. А второй на невысоком, светло-сером скакуне, тонконогом, с гордым поставом шеи и головы. Нет, точно посыльный. И всадник какой-то щуплый…

Гуран оглянулся на десяток сопровождавших его арбалетчиков – все студенты, беззаветно преданные делу «младоаксамалианцев», готовые сражаться за свободу и фра Дольбрайна до последней капли крови. Ребята приволокли тяжелые арбалеты, где болт выталкивался не силой витой тетивы, а стальной пластины. Чтобы согнуть ее, приходится крутить ручки коловорота, закрепленного на прикладе. Взводить такой арбалет долго – за это время лучник может успеть выстрелить десять-двенадцать раз, – зато стреляет он далеко, почти на пятнадцать плетров. Эх, снять бы хоть кого-то из незваных гостей. Просто чтобы показать: город готов к обороне, можете, господа хорошие, зубки обломать о его стены. Но до холма почти полмили, если не больше. Ни один арбалет не добьет, даже самый мощный…

Тем временем начали подходить главные силы. Пехота, снаряженная «с миру по нитке», но на вид вполне боеспособная. Над строем, вместе с обычными пехотными пиками колыхались алебарды и гизармы, вужи[38] и цепы, даже косы и вилы, но порядок на марше поддерживался почти идеальный – колонна по четыре, впереди капитаны и лейтенанты, знаменщик нес штандарт с зеленым полотнищем, на котором изгибал спину рыжий кот.

Первый полк свернул с дороги и направился влево, к маленькой, брошенной хозяевами вилле, – видимо, кто-то из дворян любил в прежние времена отдыхать за чертой города.

Кучка всадников обогнала неспешно вышагивающих по раскисшей земле пехотинцев, поднялась на холм. Один из них остановил светло-солового скакуна прямо напротив парочки разведчиков. Судя по дорогому, обшитому золотом плащу, круглому шлему с серебряной насечкой и горделивой посадке, это мог быть неизвестный генерал, решивший испытать Аксамалу на прочность. Гуран еще раз пожалел, что нет под рукой арбалета достаточной мощности. Ведь можно же заказать мастерам-оружейникам! Самострел не лук, можно и на полозьях установить, а можно и прямо на крепостной стене, на прочной раме, и пристрелять заранее… Говорят, знал бы, где упадешь, соломы подстелил бы.

А вражеский генерал завел с подчиненными долгий разговор. Гуран даже устал ждать, чем все это закончится, и перевел взгляд на продолжающую прибывать пехоту.

Ну, и где же обещанные десятки тысяч?

Пришлых солдат оказалось гораздо меньше. Четыре полных полка пехоты. Потом потянулся обоз, который обогнали несколько сотен конницы. Последним прошагал полк, снаряженный похуже других. Вместо бригантинов и шлемов – мохнатые шапки и безрукавки из овчины мехом наружу. Самые что ни на есть обычные крестьяне…

И это все?

Вельсгундец почувствовал, что надежда, угасшая, подобно угольку в брошенном под дождем костровище, вновь начинает разгораться. Конечно, даже от шести-семи тысяч отбиться будет трудно, ужасно трудно… И все же это лучше, чем безнадежное противостояние силам противника, что превосходят в несколько раз твои собственные.

Хотя… Если задуматься…