Золотой Вестник (СИ)

Но всё же эта «удача» вкупе со странным молчанием духа машины вызывала подозрения. Можно было подумать, что это следствие сосредоточенности машинного духа на внутренних проблемах, но совокупность опыта и знаний об этом корабле говорили, что такое поведение нетипично. Обычно в случае поломки «Золотой Вестник» был склонен идти на контакт и просить помощи.

Разумеется, привычки могут меняться, но оттого магосу всё сильнее хотелось узнать причину. К тому же, в привычной работе корабля он раз за разом находил странные аномалии, как будто много лет знакомые системы становились какими-то неуловимо другими. Череда маленьких несущественных отклонений, каждое из которых по отдельности не стоило бы внимания, но вместе они наверняка должны были составить закономерность, которую Аргент ещё не сумел вычислить. Эта неопределённость беспокоила его.

За небольшими отклонениями последовали другие явления, вовсе не укладывающиеся в привычные представления.

В плазменном ядре то и дело образовывались какие-то нити, сгустки или, наоборот области разреженной плазмы, температура соседних областей могла существенно различаться без явной на то причины, а потом всё снова сглаживалось. Отчёты ремонтных бригад с одного и того же места с разницей в несколько часов могли неправдоподобно отличаться, некоторые повреждения заделывались будто сами собой, будто «Золотой Вестник» залечивал свои раны, словно живое существо. Связь при этом сбоила, и перенастраивать её приходилось по несколько раз на дню. Приборы время от времени начинали «сходить с ума» — показывали совершенно нереальные данные, искрили и опасно нагревались без видимых причин. Когитаторы выключались, включались или уходили в перезагрузку сами по себе. Такие приступы «безумия» наступали у техники через разные, не очень большие, промежутки времени и длились от получаса до полутора часов, затем прекращались. В некоторых местах корабля любая электроника постоянно не работала в нормальном режиме. Всё это ещё не было критичным, но требовало пристального внимания.

Оставив вместо себя старшего адепта, магос Аргент направился в самое сердце корабля, к интерфейсу духа машины. Он шёл один, без своей обычной свиты, поскольку первичные ритуалы мог совершить без посторонней помощи.

Сервитор, заключённый в корабле, чтобы служить интерфейсом духа машины, не имел рук и ног — только голову, шею и часть грудной клетки. Остальное было заменено металлом и встроено в корабль. Безволосая голова, покрытая морщинистой кожей, безвольно свесилась, глаза были закрыты, из вокс-передатчика, заменявшего рот, доносился только тихий треск помех. Сперва магос не придал этим помехам никакого значения и сосредоточился на стандартных ритуалах диагностики и обслуживания, но постепенно стал замечать закономерности в фоновых звуках. Белый шум каким-то образом складывался в неразборчивое бормотание, едва различимое и монотонное, повторяющиеся в бесконечном цикле бессмысленные звуки. Если бы реакции органического мозга Аргента не контролировались когитатором, от этого бормотания ему стало бы не по себе.

Закончив с обычными процедурами, магос перешёл на священный бинарный код и стал зачитывать воззвание к духу машины. Ничего не изменилось, но Аргент решил повторить снова. И только на восьмой раз сервитор ожил.

Шея выпрямилась, иссохшее лицо уставилось на него пустыми зашитыми глазницами. Сперва из вокса послышалось всё то же бормотание, но громче, оно набирало силу и как будто заполняло весь зал, не только звуком… сам воздух становился каким-то неуловимо другим, хотя анализаторы Аргента не фиксировали никакого изменения его состава. И наконец на фоне невнятных, несуществующих слов послышался ответ.

— Вссё меняетсся, магосс, — голос напоминал змеиное шипение. — Золотой Весстник сстанет весстником тьмы. Вссё меняетсся, и ты изменишшься вмессте сс ним.

Пустые глазницы сервитора загорелись алым светом, под старческой кожей череп стал меняться на глазах. Выпячивались наросты и шипы, пронзив кожу, выросли витые острые рога — по четыре с каждой стороны. Даже решётка вокс-аппарата изменила форму, становясь похожей на зубастую пасть.

— Я не обладаю достаточными сведениями о возможности очищения корабля в данных условиях, — ответил Аргент, отступая на полшага. — Вероятность успеха не поддаётся численной оценке. Но я сделаю всё, что в моих силах.

— Значит, ты мне не нужен, магосссс, — этот последний шипящий звук не затихал, так и остался висеть в воздухе вместе с монотонно повторяющейся бессмыслицей.

Глаза сервитора вспыхнули ярче, температура в зале резко понизилась, по стенам начали расползаться узоры инея. Магос ощутил, как чудовищной силы импульсы выжигают электронику его встроенного когитатора и нервные волокна биологического мозга. Когитатор за его спиной дымился, распространяя запах нагретого металла и горелого пластика, аугментические конечности и механодендриты плохо реагировали на управляющие сигналы. И всё же последним усилием воли Аргент активировал бур и направил его прямо в лицо стремительно мутировавшему сервитору.