Золотой Вестник (СИ)

Стоило разобраться с одними беспорядками, как тут же приходилось подавлять другие. Матросы сходили с ума по всему кораблю. Некоторые делались полностью невменяемыми, некоторые, завидев, приближающихся абордажников, предпочитали успокоиться сами. Но таких было не слишком много. За эти несколько дней Вейлу пришлось убить больше матросов из собственной команды, чем за всю свою жизнь. Абордажной команде тоже это не нравилось. Кое-кто роптал и спрашивал, когда всё, наконец, встанет на свои места, и Вейл пытался их обнадёжить. Но его самого обнадёжить было некому. Он знал, что «Золотой Вестник» поддался скверне Хаоса, а значит, спонтанные вспышки безумия или немотивированной агрессии были лишь меньшей из предстоящих проблем. Вейл был реалистом и понимал, что, скорее всего, им всем здесь придёт конец, и ощущение собственной беспомощности приводило его в ярость.

Многие абордажники вполне разделяли его чувства. Им не были известны истинные причины происходящего, но зато совершенно не нравилось исполнять роль то ли стражей порядка, то ли карателей. И выплёскивали они эту злость на тех, кого требовалось заставить успокоиться. Сперва это происходило от простого желания поскорее отделаться от неприятной работы, потом — от досады, что закончить работу всё никак не получается. Постепенно так стало со всеми: на изначальные инструкции сперва пытаться задержать и привести в чувства всем стало наплевать. И действительно, почему бы не стрелять на поражение, когда всё равно большинство уже не спасти? Зачем пытаться различить в толпе нападающих и жертв? Это слишком сложно и отнимает массу времени.

Поначалу Вейл одёргивал своих людей, но со временем и сам стал думать так же. Это происходило постепенно, незаметно для него самого. Он просто хотел сдержать разверзающийся на «Золотом Вестнике» ад хотя бы ненадолго, а для этого нужно было останавливать беспорядки. Обезвреживать тех, кто опасен. Убивать тех, кто опасен… иногда отсек было проще зачистить полностью. Убивать всегда было проще.

Вейл едва сдерживал злость, его люди тоже. Иногда им вовсе не хотелось разбираться. Они прокатывались по коридорам стальным катком, оставляя после себя только трупы. Ведь лучший выход — просто прострелить проблеме башку и выбросить проблему через воздушный шлюз. В каком-то смысле посреди бойни Вейлу становилось легче и спокойнее. Это давало иллюзию сколько-нибудь эффективного действия, ощущение, что он здесь не напрасно.

Очередные чокнутые теперь бесчинствовали в третьем нижнем трюме и, по имеющимся сведениям, дело теперь было не только в людях, но и в самом корабле. Поэтому Эрик отправил с абордажной командой Илиана, и теперь священник сопровождал Вейла неотрывно. Более того, он считал своей обязанностью поддерживать боевой дух всех присутствующих. Постоянно говорил о надежде, о том, что Император видит их всех и защитит в трудную минуту…

— Да неужели? — выслушав его, старший помощник презрительно скривился. — А если я скажу, что этот корабль никуда не долетит и никого не дождётся. Если скажу, что он скоро достанется демонам на обед?

Отчего-то слова Илиана ужасно раздражали его, казались донельзя глупыми, пустыми и банальными. Хотелось, чтобы он просто замолчал, однако молчать священник не собирался:

— Пока наши души обращены к свету Императора, мы можем бороться и победить.

— Я просто оттягиваю момент, когда мы все тут сдохнем, — огрызнулся Вейл.

Абордажники, слышавшие это, молчали. Может, они ещё на что-то надеялись, но слишком уж уверенно старший помощник говорил о неминуемом конце. От него явно ждали объяснений, но он просто пошёл дальше, жестом приказывая следовать за собой.

На подходе к трюму все надели шлемы с масками или респираторы. Пряный и приторный аромат, смешанный с запахом крови, каким-то образом просачивался даже через переборку, а в самом отсеке творилась отвратительная кровавая оргия.

По стенам извивались то ли стебли ползучего растения, то ли щупальца неведомого чудовища, покрытые крупными яркими цветами. Все лампы были разбиты, только эти самые цветы излучали в темноте кислотный, болезненно яркий свет. Они покачивались в такт колебаниям стеблей, свет пульсировал.

Люди на полу сплелись друг с другом в одно сплошное месиво из тел, по большей части обнажённых. Они истязали себя всеми возможными способами, какие могли измыслить. Резали, сдирали кожу, выламывали конечности, грызли друг друга зубами, вырывая куски плоти, разрывали рты и выдавливали глаза. Кровь текла на пол ручьями, и кто-то совокуплялся прямо в этих алых лужах. Кто-то рисовал кровью на стенах символы, от которых начинала кружиться голова.

Вейл при виде творящегося безумия почувствовал дикую, звериную ярость и невозможное, переходящее все границы отвращение. Эту мерзость нужно было уничтожить, и немедленно. Его бойцы чувствовали то же самое, настолько, что он угадывал их эмоции, ощущал их кипящий гнев как свой собственный.

— Зачистить помещение, — выплюнул Вейл.