Золотой вихрь

– Моего почтового голубя. Ну, он еще пока не совсем почтовый, но станет им, когда я его хорошенько потренирую. У Вианы и у меня есть два почтовых голубя, но, кажется, у Роксаны лучше с природными инстинктами, поэтому мы решили больше внимания уделить Александру.

– Но вы не можете сюда приходить, – быстро сказал Юсуф. – Это неприлично.

– Вы хотите сказать, что мне придется искать другую подходящую крышу, а что еще неприличнее – ходить от дома к дому и проситься к незнакомым людям…

– Нет! – прервал ее Юсуф. – Вы не можете так поступать. – Увидев решительное выражение ее лица, он остановился и глубоко вздохнул. – Как долго вы собираетесь использовать мою крышу?

Ее взгляд просветлел.

– О, совсем недолго, я уверена. Возможно, всего до конца недели, если я буду приходить каждый день.

– Как только маджирон вернется в город, вы немедленно прекратите эти визиты. Она кивнула.

– Я уверена, что Александр окажется достаточно умным, чтобы выучить путь такой длины за несколько дней.

– Надеюсь. – Юсуф опять вздохнул. – Мне придется отослать слуг прочь, чтобы избежать сплетен, и только молить Аллаха, чтобы никто больше не заметил вас. – Он взглянул на ее темно-рыжие, волосы, блестевшие в лучах солнца. – Хотя, полагаю, на это слишком мало надежды.

– Все будет великолепно. – Она улыбнулась ему. – Я так благодарна вам, Юсуф. Я знала, что могу рассчитывать на вашу помощь.

Она быстро направилась к двери..

– Увидимся завтра, сразу после полудня. Юсуф мрачно кивнул.

– Боюсь, что так. Буду ждать вас, маджира.

* * *

Песчаные барханы вздымались застывшими волнами, завораживая странным неподвижным ритмом.

Пустыня казалась безжизненной. Тишина гулко била в уши. Кругом никого, но это впечатление могло быть обманчивым. Гален пристально вглядывался в темноту.

– Думаешь, Тамир может быть там? Гален обернулся к Алексу.

– Вполне. Мы на его территории.

– Могут возникнуть конфликты?

– Это зависит от его прихоти. – Он пожал плечами. – Я выставил дополнительных часовых сегодня вечером, но опасность минует только тогда, когда мы завтра пересечем границу Тамровии.

– Если не принимать в расчет смертельную усталость, – Алекс взглянул на Галена. – Я никогда прежде не видел, чтобы ты так гнал своих людей в иути.

Они подошли к костру.

– Я хотел доставить тебя до границы как можно скорее. Новости быстро расходятся среди племен, и есть опасность, что если Тамир догадается о причине моей женитьбы, то постарается причинить нам массу неприятностей.

Алекс скептически смотрел на него. Гален пожал плечами.

– Ну, хорошо. Допустим, я хочу скорее вернуться в Заландан. – Он растянулся на одеяле возле костра. – Я слишком долго отсутствовал за последние несколько месяцев.

Улыбка тронула губы Алекса.

– Да, тяжела жизнь правителя, столько обязанностей и важных государственных дел! – Алекс завернулся в одеяло и повернулся спиной к огню. – То ли дело свободная жизнь такого беспутного щеголя, как я, делаю только то, что хочу.

Гален с горечью понял, что Алекс знает причину его спешки. Они слишком долго были вместе, и им трудно стало скрывать что-нибудь друг от друга. Алекс, конечно, понял, что страсть гонит его, Галена, к Тесс. Поэтому он и не ответил ему честно и прямо, как повелось между ними. Алекс знал, как часто шейх нуждался в женщинах, и видел, что с тех пор, как они приехали в Заландан, он ни разу не навестил тех прелестных кадин, что прежде так часто служили ему.

И причина заключалась не только в его нежелании кривотолков по поводу Тесс, дескать, она не способна доставить ему удовольствие, как убеждал он себя. Просто на удовольствия у него не хватало времени…

Как долго может мужчина удерживаться от обладания желанной женщиной? Черт возьми, он лгал себе так же, как Тесс и Алексу. Он не хотел кадин. Он жаждал обладать только Тесс.

Он желал ее с той первой ночи в конюшне, и эта лихорадка сводила его с ума. Ему достаточно было лишь взглянуть на нее. Тут же чресла его наливались тяжестью. Возбуждение поглощало его, сводило с ума.

Как и сейчас – при одной только мысли о ней.

Он пробормотал ругательство и повернулся лицом к огню.

Языки пламени светились так же ярко, как темно-рыжие локоны Тесс. Хотя нет, в волосах Тесс таился более глубокий и мягкий огонь.

Он зажмурился, пытаясь отогнать от себя мысли о ней. Все сложилось бы по-другому, если бы он спал с ней. Власть, которую она имела над ним, постепенно бы ослабла, страсть бы погасла, нежность…

Он не станет думать о нежности, которую она вызывает, или о ее забавной трогательности. Ничего нет удивительного, что он страстно желает быть с ней даже спустя всего несколько часов разлуки. В ней светится радость жизни, она такая солнечная, и вполне естественно, что эта жизнерадостность, эта joie de vivre, привлекает его к ней. И все же ему следовало не задерживаться ни на чем, кроме физического влечения. Вожделение может быть удовлетворено, оно не может причинить боли. Это лучше, чем чувство…