Золотой водопад

«Сейчас я, наверное, здорово похож на своего прадеда в худшие времена его скитаний, — подумал Дмитрий. — Да и положение у меня сходное с ним: один в тайге… И в какой стороне Игорь, не знаю. У прадеда были и ружье, и таежная сноровка, а я вечный горожанин, да еще с пустыми руками. Проверим-ка, что осталось в карманах. Ровным счетом ни шиша. Даже сухой корочки мет. Постой, а это что?.. Да! Схема «дремовского клада»! Ома совсем ни к чему. Какой тут клад в глуши? И с чего это я взял, что я одинок? Это прадед был одинок, а у меня друзья: профессор, Люба… Они скоро прилетят и станут меня искать. Как болит нога! Если бы не нога, то я бы сам отыскал дорогу. По ручью к подножию скалы, а потом вдоль нее вправо до места катастрофы, там остался Игорь. Что же с ним? Он, наверное, ищет меня. И как это меня нелегкая толкнула прямо под каменный ливень? Прадеду в сто раз было труднее, и то выдюжил. Крепись, Димка, если ты дре-мовского роду, крепись и не уходи далеко, а то не найдут…»

Каждый шаг давался Дмитрию с огромным трудом. Кажется, пройдено много верст, а оглянешься — видишь, что за спиной остались лишь сотни метров.

До сумасшествия болит нога, и пить хочется смертельно. Дмитрий снова увидел свое отражение в воде. Та же варнацкая морда, лихорадочный блеск в глазах. Да нет же, это не блеск в глазах, это на дне ручья живыми искорками сверкают маленькие камушки, едва заметные песчинки. Дмитрий протянул руку к загадочному камушку. От резкого движения с берега осыпалась земля, вода помутнела, видение исчезло.

«Что за фокусы? — удивился Дмитрий. — Сроду не видел такого. Может быть, это золотые самородки? Наверное, они. Собственно, ради чего вы, аспирант Голубев, ныне кладоискатель Дремов, оставили академическую тишь ученых кабинетов и очертя голову бросились в поиски? Вам не дает покоя зов предков! Но ведь зов предков — инстинктивное влечение, свойственное животным, а не разумному существу, каким являетесь вы. В общем, кончай, Дремов, разводить философскую антимонию, вода отстоялась, и золотые зрачки со дна ручья смотрят на тебя с укоризной, как только смотрят на законченных дураков».

Дмитрий медленно опустил руку в воду и осторожно, словно подкрадывался к чуткой золотой рыбке, протянул пальцы к камушку. Только выдернув руку из воды, сразу почувствовал в ней необычную тяжесть. И неожиданно для самого себя заорал во все горло: на ладони лежал небольшой золотой самородок…

Первой опомнилась Люба. Она бегом бросилась на голос.

— Стой, бесшабашная! — закричал ей вдогонку Максим Харитонович, но вернуть Любу было невозможно, как невозможно остановить порыв души, перед которым рушатся любые преграды.

Профессор, Игорь и Семен поспешили вслед за девушкой. Через двести-триста шагов они стали свидетелями трогательной сцены: совершенно неузнаваемый, обалдевший от счастья Дмитрий сидел на траве и глупо моргал глазами. А Любка, эта святая скромница, сидела рядом, прижавшись щекой к его плечу, и обнимала его обеими руками. При этом она повторяла какие-то бессвязные слова, которые произносят в подобных, ситуациях все влюбленные мира.

Дмитрий при виде приближающейся к ним группы людей с трудом высвободился из объятий Любы.

— Профессор, — торжественно произнес он, разжимая кулак, — по-моему, это чистое золото!

— Ты жив! — обрадовался Максим Харитонович, искоса поглядывая на внучку. Он приблизился к Дмитрию и, приняв из его руки кусочек самородного золота, проговорил: — Пожалуй, наши мнения не расходятся, это золото…

ЗОЛОТОЙ ЗВОН

Ручей звенел золотым звоном. Или, быть может, эти звуки рождала возбужденная фантазия?

Неглубокий, порожистый светлый ручей бороздил ершистыми струями неровное зеленоватое дно, набрасывался на остробокие валуны, расплетался на десятки косичек, проскакивая через частокол каменной преграды. Поток не журчал, а звенел, точно это были не струп тихой воды, а золотая лавина, мелодично звенящая при каждом ударе о препятствие.

Дмитрий, опираясь на Любину руку, шел впереди всех. Камни ударили его в плечо и в голову, но он чувствовал в себе достаточно сил, чтобы идти. Он слышал гул водопада, там берет начало романтическая мелодия о горестях и скитаниях беглого каторжника, о трудных поисках его потомков. От нарастающего шума гудело в ушах, но Дмитрий не останавливался.

Водопад уже близко. Лавина воды, минуя горные уступы, переваливаясь через острые карнизы, разливаясь по широким террасам, с шумом обрушивается вниз. Кажется, бор сосновый шумит в непогоду или бьет в отвесный берег штормовая волна.

Все остановились. Не выпуская из своей руку Любину, Дмитрий свободной рукой указал вверх.

— Вот он, золотой водопад…

Подоспел профессор со своими спутниками. Вся группа застыла, пораженная величественной красотой, открывшейся их взорам.