Золотой водопад

Никто не отозвался на его слова. Все три пассажира вглядывались в расщелины, уступы и впадины, стараясь обнаружить следы спускавшегося здесь Игоря. Максиму Харитоновичу показалось, что на неровной поверхности белеет клок рубахи Игоря, еще ниже — следы крови, у самого подножия — войлочная шляпа. Нет, все это плод обостренного воображения, меняющиеся расцветки камня, известняковые отложения, багровые прожилки. Дмитрий тронул профессора за плечо:

— Взгляните, Максим Харитонович, какая красота.

Вертолет опустился до половины скалы, и взору кладоискателей открылось живописное полотно Тургинской долины. Ранее скрытые за каменной грядой второго яруса, Тургинские Альпы на время заставили забыть пассажиров о цели их полета, о трудных поисках. Зеленый океан, переливающийся всеми оттенками от нежно-изумрудного, ласкающего взор своей чистотой и ясностью, до темного, малахитового, притягивающего к себе строгостью и величием. Озера овальной формы в глубоких горных впадинах, сонные, застывшие, словно скованные голубым панцирем. Многоярусные амфитеатры с подходящими к ним длинными террасами, нависшими над светлыми, безлесными, цветастыми долами. Река, стремительная, словно прыжок горного козла, со вспененной гривой, развевающейся на ветру, шумная, говорливая, как первые нестройные грозовые раскаты весеннего грома.

— Красотища неповторимая, — восхищенно воскликнул Максим Харитонович. — А знаете, Митя, ваш предок был великим эстетом, он не столько хранил секрет золотого клада, сколько оберегал природу, ее первозданность от нашествия проходимцев-золотопромышленников.

— Спасибо, профессор, за содержательную лекцию, как говорят студенты, — с едва скрываемым смешком сказал Дмитрий, — но вы отвлекаетесь от основной темы. Вон смотрите, не ваш ли юноша сидит внизу на карнизе?

— Он, он самый! — профессор приподнялся на сиденье и уставился в иллюминатор.

— Игорь! — закричал Семен, увидев в здравии и благополучии друга.

Вертолет сделал посадку.

— Кто вам разрешил рисковать жизнью? — строго спросил профессор, выходя из кабины. — Потрудитесь объясниться! — Максим Харитонович хотел пригрозить Игорю отстранением от участия в поисках, но, видя горящие глаза студента и угадывая слова, готовые сорваться с пересохших губ, сжалился. — Безобразие, всю экспедицию ставите под удар!..

— Профессор, — устало сказал Игорь, — обернитесь, за вашей спиной золотой водопад…

Все невольно глянули туда, куда вытянутой рукой указывал Игорь. Один Максим Харитонович, сохраняя олимпийское спокойствие, снисходительно взглянул на юношу и недоверчиво возразил:

— Не только золотого, но и обычного водопада не вижу…

— Он там, — пересиливая усталость, упрямо повторил Игорь. — Я спустился с самого верха, прощупал каждый камень, каждую неровность. Стена хранит на себе следы водопада.

— Позвольте, — насторожился профессор. — Позвольте…

Он восстановил в памяти слова Семена, который рассказывал, что ручей, по которому они шли, исчез, ушел в расщелину. Совершенно ясно, смещение земной коры от сильного подземного толчка изменило направление водного потока. Вездесущая вода нашла себе новое русло, слилась с подземными водяными жилами, вышла на волю где-то совсем в другом месте.

— Дайте-ка еще дремовскую карту! — Кусок сыромятной кожи перешел из Митиных рук в руки профессора. — Интересно. Представьте, уважаемые коллеги, что до зимовья Дремова отсюда буквально подать рукой. Ну что ж, поздравляю вас, нарушитель дисциплины Семен Сумкин, вы правы… Но разрешите вас разочаровать: диабаз никогда не содержал золотоносных жил и не был даже спутником золота. На экзаменах вы бы сегодня схватили двойку. Так что в золотом водопаде пока золота нет…

ЗАГОВОРИЛИ ГОРЫ

Отдаленный гул, возникнув справа и немедленно повторенный слева, приближался к группе людей, стоящих у подножия скалы. Сначала он казался эхом, пролетевшего на большой скорости реактивного самолета. Затем звук стал дробиться, постукивая неровными ударами морского прибоя о каменистый берег. Приливы нестройного гула сменялись отливами. Казалось, кто-то неумело музицировал на одних басовых нотах, которые то звучали громко, то затихали.

— Что-то мне эта музыка не нравится, — проворчал профессор. — Не пора ли восвояси? — обратился он к пилоту.

— За один рейс всех не увезти, — сказал тот.

— А если попытаться?

— Извините, профессор, но вертолет не бабочка, которая может спланировать на каждый цветок. Один кто-то должен остаться. Можно и двоих… А подбросят горючего, тогда все сюда перебазируемся.

— Хорошо. Остаюсь я и Дмитрий, — сказал профессор, — а Семен с Игорем полетят. Завтра вы приведете сюда пешком остальных.

— Головин нас не послушается, Максим Харитонович, — возразил Игорь. — Лучше вам самому лететь.

Обескураженный неудачей юноша готов был до последнего дыхания продолжать поиски водопада. Да и не хотелось встречаться с Сашком, с этим неутомимым пересмешником, который теперь и шагу ему не даст шагнуть без того, чтобы не напомнить об ошибке.