Золотой ворон

– Благодарю вас за вашу внимательность ко мне, но я знаю свое место. Господин Нацука вовсе не принуждал меня к этой поездке, я направляюсь туда ради того, что хочу защитить…

«…Так что не волнуйтесь», – хотел закончить он, но услышал, как открылась дверь.

– Да ты прекрасно все понял! – прогрохотал голос Рокона, телохранителя и приближенного Нацуки.

Уже одетый в куртку катиэ, он бесцеремонно прошел в комнату.

– Что бы там ни было, но решение лететь туда ты принял сам. Я как раз собирался вправить тебе мозги, если бы услышал, что ты все еще ноешь. Но, кажется, это не потребуется. – И Рокон расхохотался.

Юкия не удивился внезапному грубому вторжению, а вот Масухо-но-сусуки напряглась и сердито посмотрела на Рокона:

– Отправлять несовершеннолетнего мальчика в Подземный город – это, знаете ли…

– Он, конечно, мелковат для своего возраста, но вообще-то ему уже пятнадцать!

Действительно, Юкия в любой момент мог пройти церемонию совершеннолетия.

– Вопрос отношения. Взвалить на мальчика весь груз чужой ноши… Неужели не было другого способа?

– Был, понятное дело, но он очень не нравился господину Нацуке, так что ничего не поделаешь, – легко отрезал Рокон.

Затем он снова повернулся к разнаряженному Юкии и вдруг обратил внимание:

– Погоди, а повязку на лоб ты не будешь надевать?

– Госпожа Масухо-но-сусуки сама не взяла на себя смелость…

Эту повязку – хитаи-атэ – носили вместо головного убора до совершеннолетия. Юкии было все равно, ведь это ненастоящий головной убор, но для благородных воронов впервые нацепить что-то на голову, похоже, считалось важным этапом. Хотя Масухо-но-сусуки принадлежала к благородным воронам чистейших кровей, она решила, что нехорошо самой надевать Юкии повязку. Пусть это и не настоящий первый головной убор, но она все-таки собиралась попросить об этом Нацуку.

Однако Рокон, услышав об этом, без колебаний протянул руку к волосам Юкии со словами:

– Перестаньте. Господин Нацука сейчас и так волнуется. Он не обрадуется, если ему придется думать еще и об этом нервном парнишке.

Не успел никто сообразить, как он схватил повязку и завязал ее на лбу Юкии.

– Ну вот, теперь я покрывающий главу[11]. Ты чем-то недоволен? – угрожающе рыкнул он.

Юкия лишь послушно ответил:

– Нет. Как я могу быть недоволен, если это сделали вы, господин Рокон? Я даже рад.

Юноша склонил голову. Впрочем, это не было лестью.

– А ты, несмотря на упрямство, умеешь красиво говорить, иногда даже не поймешь, серьезно ты или нет. – Рокон удивленно поднял брови. – И вообще, я не ожидал, что ты вернешься во дворец.

Он покрутил головой.

– У тебя такой характер, что я уж подумал, будто ты больше не собираешься прислуживать наследнику.

Юкия ответил, запинаясь:

– Да я и не собирался… Но теперь уже не понимаю…

– Что именно?

– Что такое истинный Золотой Ворон.

Конечно, Рокон не союзник Юкии, однако заслуживал уважения. С одной стороны, он не клялся в верности молодому господину, но очевидно, что и не собирался исподтишка вредить его хозяину. Из-за того, что он не сдерживался и высказывал все, что думал, поначалу Юкия питал к нему неприязнь, но сейчас, зная, что в словах Рокона нет ни капли лжи и уверток, сумел прямо высказать то, что было у него на душе.

– Я думал, что истинный Золотой Ворон – просто уловка для защиты дома Сокэ, что это ложь, рожденная ради оправдания их господства.

Для Юкии, которого власть никак не привлекала, Нацука и молодой господин, устроившие на основе этой уловки сговор, чтобы защитить дом Сокэ, выглядели смешно.

– Не могу сказать, что мне не нравится хозяин, но я не понимаю его целей. Зачем он так хочет стать Золотым Вороном? Неужели престол Золотого Ворона, полученный вопреки чужим бедам и несчастьям, имеет такую ценность, чтобы ради него приносили эти жертвы? Ятагарасу, пострадавшие или погибшие при дворе из-за своего стремления к власти, наверняка нашли бы счастье без нее. Да и сам наследник, отказавшись от престола, не подвергался бы опасности ежедневно.

Юкия не мог сочувствовать хозяину, который бросался в битву, осознавая все это. Для мальчика борьба за власть была просто нелепостью.

– Остаться при дворе – значит отдать свою жизнь ради целей молодого господина. Мне не хотелось жертвовать жизнью ради того, что кажется мне глупым.

Рокон молча слушал Юкию. На его лице отразилось понимание.

– Так вот почему ты не остался слугой наследника? Ты верно думаешь. – Рокон рассмеялся, и его смех звучал как рычание зверя. – Но твое убеждение теперь развалилось, так?

– Да.

То, что Юкия не понимал, живя во дворце, стало постепенно проясняться после приезда молодого господина в Тарухи. Окончательно все изменило то нечеловеческое умение хозяина, когда он выпустил стрелу из глицинии. Истинный Золотой Ворон оказался не обычным ятагарасу. Правда, кто же он на самом деле – ответа Юкия до сих пор не получил.

– Наследник сказал мне, что Золотой Ворон – отец всех ятагарасу и мать им. Это из «Уложений Великой горы». Только что это означает? – раздраженно повысил голос Юкия, но Рокон весело ударил его по плечу.