Золотой запас. Почему золото, а не биткоины – валюта XXI века?

Предположим, вы разбираете швейцарские часы. Что вы видите внутри? В них есть шестеренки, колесики, пружинки, камни и другие компоненты. Уверяю, что перед вами сложная, а не комплексная система. Опытный часовщик исследует ее, заменит или прочистит какую-нибудь шестеренку, и часы снова начинают работать исправно. «Сложная система» закрывается крышкой, и дело сделано – часы выглядят как новые.

Взглянем на эти же часы с другой стороны. Перед вашими глазами тот же механизм, но в виде металлического расплава. Как теперь менять шестеренку? В этом гипотетическом примере часовой механизм претерпел фазовый переход из твердого состояния в жидкое, и часовщик уже не поможет. Старые модели не работают. Это напоминает кастрюлю с водой, стоящую на плите. Вода нагревается, но в течение некоторого времени по-прежнему спокойна. Закипев, вода начинает превращаться в пар. Он содержит те же молекулы Н₂О, прошедшие через переходный этап, – из жидкого состояния в пар.

По собственному опыту вы знаете, что перед тем, как превратиться в пар, вода начинает бурлить. Теперь попытайтесь «очеловечить» психологию молекулы воды на этом этапе. Она словно «не знает», оставаться ей водой или превратиться в пар, и раздумывает над своим агрегатным состоянием. В какой-то момент турбулентность прорывается, и молекула отрывается от поверхности воды, став паром, но если в это же время вы выключите огонь, она снова вернется назад и станет водой. Таким образом, кипящая поверхность представляет собой субстанцию, на которой каждая молекула в любой момент может перейти из одного состояния в другое и обратно.

Это неплохая метафора для описания экономики в сегодняшнем мире. Мы находимся в старом состоянии, существовавшем до 2007 года, но еще не перешли в новое, находясь на бурлящей поверхности. Это смущает многих.

Финансиализация экономики

За последние тридцать лет мы были свидетелями предельной финансиализации экономики. Этот термин означает тенденцию генерировать доход от финансовых операций, а не от промышленности, строительства, сельского хозяйства и других форм производства. Финансы традиционно способствовали развитию торговли, производства товаров, коммерции, поддерживали другие виды деятельности, но не являлись конечной самоцелью.

Денег было относительно немного. В виде аналогии их можно сравнивать с маслом на шестеренке в виде необходимого ингредиента для двигателя, но не самого движущего агрегата. Однако за последние двадцать лет финансы превратились в некоего вида метастазу: они паразитируют на общественной продуктивной деятельности.

Во время кризиса 2008 года финансовый сектор экономики США составлял около 17 % капитализации фондового рынка и 17 % от всего государственного ВВП. Для содействия развитию производства это чудовищная доля. Рассудите сами – для чего 17 % ВВП содержать в банковском секторе? Возможно, этот показатель должен составлять около 5 %, что исторически всегда было ближе к истине. Но финансирование стало самоцелью, базирующейся на жадности и на способности банкиров разрабатывать фантастические способы извлечения богатства из сложного социума. Проблема заключается в том, что банковская деятельность является способом получения прибыли без создания добавленной стоимости, и пагубность финансиализации экономики в такой доле доказал глобальный кризис 2008 года.

Учтем, что при этом золотодобыча увеличивается достаточно стабильными темпами. Раньше случались нечастые открытия крупных природных месторождений, но за историю последних ста лет таковых не было. В основном эти открытия приходятся на период 1845–1898 годов. С тех пор увеличение золотодобычи в мире медленно, но верно увеличивается приблизительно на 1,5 % в год.

Интересно, что золотодобыча растет приблизительно такими же темпами, как и мировой прирост населения, поэтому, образно говоря, мы все имеем «деньги, падающие с небес», и если это соотношение будет сохраняться, все деньги, которые мы имеем, будут «честными».

Но, обладая «честными» деньгами, вы не можете вкладываться в финансиализацию экономики, поскольку финансы не растут быстрее производства товаров и дополнительных инноваций. Для выхода из этой ситуации финансовая индустрия предусматривает некоторые кредитные инструменты в виде деривативов, свопов, фьючерсов, опционов, акций и других ценных бумаг. Это все то, что я называю «псевдоденьгами», термином, который я употребил в своей первой книге «Валютные войны»[28].

Финансы не создают материальных ценностей, они лишь извлекают доход из других секторов экономики, используя внутреннюю информацию вкупе с государственными субсидиями. Эта деятельность носит паразитарный характер, она похожа, по сути, на «деятельность» рантье. Огромная индустрия содержится на чужих плечах, и рано или поздно она придет к очередному кризису, сопровождающемуся крахом крупных банковских систем, запретом большинства деривативов и ограничением денежной массы.

Роль Федерального резерва