Золотой запас

Очередной посетитель только что ушел, оставив на столе свои бумаги – листов триста двенадцатым шрифтом с одной и с другой стороны. Конечно, министр не станет читать это. Есть помощники, которые вполне справятся, которые смогут отличить по первым строчкам – бред или правда. Худойбердыев позволил себе немного отдохнуть. Он встал, оттолкнул к стене глубокое кресло темно-зеленой кожи, сделал несколько пружинистых шагов по кабинету и хрустнул костяшками пальцев, сцепив их перед собой в замок. Он подошел к зеркалу и небрежным движением правой руки поправил пробор. Узкое лицо, резко выдающиеся вперед скулы, обтянутые пергаментной, уже почти старческой кожей. Живые черные глаза. Маленькие и опасные. Ему нравилось это выражение собственных глаз. Лет тридцать назад, когда он только начинал в милиции, он любил эффект, производимый этими глазами. Редкий задержанный выдерживал пытку взглядом. Со временем, став министром, он научился гасить свои глаза. Делать их почти зеркальными, совсем невыразительными. Он дотронулся до узла галстука и чему-то тихо улыбнулся.

– Следующего пригласите! – крикнул министр в сторону двери и проворно вернулся в кресло. Подкатился к столу, открыл ежедневник и достал дорогую перьевую ручку. Очередной посетитель должен был застать его за работой и подождать – хотя бы минуты две-три – пока генерал обратит на него внимание.

Этот молодой человек не производил впечатления психа, хотя и говорил довольно дикие вещи. Министр отложил перо и исподлобья посмотрел на посетителя. Мужчина утверждал, что располагает информацией, которая позволит раскрыть несколько убийств и один крупный теракт. Генерал поймал себя на мысли, что перестал чертить геометрические фигуры и машинально делает пометки в блокноте, пытаясь определить – где она, привычная грань сумасшествия? Шестое чувство подсказывало – нет ее здесь.

– Я знаю, вы не в ладах с соседями, – серым голосом проговорил посетитель. Было похоже, что он ждал какой-то более живой реакции на свои слова и был сейчас весьма разочарован результатом своего визита. – Я могу дать вам шанс не только раскрыть несколько «глухарей», но и наказать их так, что Лубянка замолчит на несколько лет. Как вам – такая перспектива? Молчание – знак согласия. Я могу спокойно говорить здесь?

Министр отрицательно покачал головой и что-то записал в блокноте.

– Хорошо, вы сами скажете, где и как. Мне осталось немного, потерпите. – Мужчина напротив неожиданно улыбнулся. Улыбка получилась у него странная. «Все же псих», – подумал генерал.

– Я сейчас скажу кое-что, не подумайте, что подставляю вас. Потом, если захотите, я расскажу вам, почему решил в открытую сказать это в вашем кабинете, который, понятное дело, продувается всеми ветрами. – Снова странная улыбка. – Мою жену и дочь убили они – директор ФСБ и действующий президент. Я хочу им отомстить, и я это сделаю. Предпочтительнее, конечно, вашими руками.

Странный почти псих что-то положил на стол и быстро ретировался. Худойбердыев просидел без движения десять минут, потом поднялся, обошел стул и взял со стола записку. Обычный листок из принтера. Всего несколько строк. Министру потребовалась вечность, чтобы прочитать текст два раза. Он расстегнул верхнюю пуговицу, расслабил дорогой шелковый галстук и несколько раз вдохнул-выдохнул. Повертев листок в руках, он зашел в комнату отдыха, спрятанную за обычной ореховой панелью, какими бьши отделаны стены его кабинета, и засунул записку в измельчитель-«шредер». Аппарат радостно и хищно располосовал документ. Худойбердыев собрал тонкие полоски, смял их в комок, бросил в пепельницу Немного подумав, закурил. Не гася зажигалку, поднес язычок пламени к бумаге. Золотой огонек весело взметнулся над дорогим журнальным столиком. Генерал уже принял решение: он входит в игру. И не потому, что у него есть личные причины. И не потому, что он, как скажут, наверняка, потом, не любит свою страну. Просто так нельзя. Вот почти как угодно можно, атак – нельзя. Последняя мысль: «А если он все же псих» – вылетела в окошко вместе с дымом. «А ведь кабинет мой и вправду – продувается, – с улыбкой подумал он. – Осталось только выяснить, насколько верно этот ненормальный рассчитал скорость и направление ветра».

Резкий порыв ворвался в святая святых министерства. От внезапно возникшего сквозняка сухо и жестко, как выстрел из снайперской винтовки, хлопнула, закрываясь, ореховая панель потайной дверцы.

Левое веко часто задергалось. Министр быстрым шагом вышел из комнаты отдыха, пересек кабинет и рывком открыл дверь в приемную. Его референт – сорокалетний щеголеватый полковник – вскочил, вытянувшись по стойке смирно.

– Вы подписали пропуск последнему посетителю?

– Так точно! Товарищ министр, я могу позвонить на пост и…

– Отставить звонить на пост. У вас записана его фамилия?

– Так точно!

– Замечательно. Литерный запрос в ГИЦ от моего имени на этого гражданина. Немедленно. Выполнять! – Министр позволил себе повысить голос: – Ли-тер-ный! Вы меня поняли? Мне нужен ответ к утру.

#39