Золотой запас

Директор ФСБ внимательно разглядывал казенный бланк. Результаты экспертизы, конечно, могли шокировать любого, но только не его. Тем более что внутренне он уже давно был готов к чему-то подобному. Эксперт должен был ответить на несколько вопросов, кратко, четко и понятно. Со своей работой он справился.

Вопрос первый.Является ли металл, из которого состоят представленные слитки, золотом? Если ответ «да», то каков процент золота?

Ответ первый.Указанный металл, представленный для исследования, является сплавом. Процентное содержание золота, одинаковое в каждом из десяти проверенных слитков, не превышает 60 %.

Вопрос второй.Содержатся ли в слитках, представленных на исследование, посторонние примеси? Если ответ «да», то какие именно?

Ответ второй.В представленных слитках действительно содержатся посторонние примеси, которые можно определить как медь.

Вопрос третий.Каким именно образом изготовлены слитки?

Ответ третий.Слитки изготовлены в заводских условиях, никакой дополнительной обработке или переработке не подвергались.

Дополнительный комментарий эксперта.

Детальное исследование представленных слитков позволяет сделать однозначное заключение: они изготовлены в фабричных условиях, с использованием сертифицированной техники. Основные параметры, как то: размер, вес и геометрия, – полностью совпадают с размером, весом и геометрией стандартных слитков, представленных для сравнения Центробанком. Процентное содержание металлов в данных слитках полностью совпадает. Дополнительно исследованные слитки, представленные Центробанком, также не являются золотыми на 100 процентов.

Директор ФСБ шумно выдохнул и укусил себя за верхнюю губу. Он очень хотел задать кому-нибудь вопрос: с каких пор в хранилища начали поступать фальшивки, – но прекрасно понимал, что никто ему не ответит. То есть, конечно, наверняка есть осведомленные люди, вот только сам директор не знает их имен или номеров телефонов. Теперь нужно сообщить обо всем президенту. Его реакцию, в принципе, можно предугадать. «Господи, за что мне это?» – подумал директор и поднял глаза. Но там, где могла бы находиться икона, висел портрет поляка-убийцы Дзержинского. Железный Феликс не отвечал и никаких знаков не подавал.

Директор еще раз шумно выдохнул и протянул руку в сторону белого эбонитового аппарата с двуглавым гербом вместо диска. Президент ответил после четвертого гудка.

#56

Если бы он знал, то у него, безусловно, был бы повод гордиться. Решение о его ликвидации принималось на самом высоком уровне – выше только звезды и объявление войны. Так получилось, что он оказался самым слабым звеном, самым опасным винтиком в огромной машине. Опасным и лишним. Он, как это обычно говорят в дешевых книгах и фильмах, слишком много знал. Нет, конечно, никто не нес ответственности за гибель его близких, за кровь и слезы, которые лились уже несколько лет подряд, напрямую. Просто так вышло.

Люди, принимавшие решение, тоже втайне сожалели о том, что случилось. Они по-своему любили и свою страну, и свой народ. Они просто не любили, когда из избы выносился такой сор. Кто знает – ведь он вполне мог оказаться (и, скорее всего, оказался бы) тем настоящим русским патриотом, человеком, который ради покоя родной страны ограничит себя во многом, если не во всем. Он вполне мог промолчать или сказать только то, что надо. Он умел. Но никто не знал – даже и он сам, что греха таить, – как выйдет на этот раз. Наверное, он не смог бы молчать. Так решили и люди, находившиеся сильно выше. Люди, решавшие и определявшие. Именно потому он и превратился в мишень, в опасную – и даже очень опасную – помеху.