Золотой жук мисс Бенсон

– К счастью, в наше время каннибалы уже не представляют столь серьезной проблемы, – пошутил профессор Смит, и Марджери засмеялась. Она так долго смеялась, что в итоге даже начала икать. Профессор предложил ей свой носовой платок. От платка исходил его запах. Запах был, как ни странно, совершенно женский. Этот платок Марджери ему так и не вернула.

– Вам нужно непременно поехать в Новую Каледонию, – сказал профессор. – Вы должны найти этого жука.

«С вами поехать?» – хотела она спросить, но так и не спросила. Хотя мысленно уже рисовала себе картинку: он прокладывает путь верхом на муле, а она следует за ним, но только не на муле, а вполне успешно на собственных ногах, да еще и тащит на себе котелок, сковородку, палатку и вообще все, что ему может понадобиться.

– Но если вы его найдете, то вам, разумеется, придется его убить. Я понимаю, Марджери, вам этого страшно не хочется, но сделать это все же придется.

В дополнительных доводах она вовсе не нуждалась, но он их все-таки привел. Если золотой жук Новой Каледонии действительно существует, ее задача состоит в том, чтобы узнать о нем как можно больше. А это совершенно невозможно сделать, всего лишь наблюдая, как он жует лист. Жука необходимо изучить под микроскопом. И по возможности постараться выяснить, что у него внутри. Так что домой ей нужно будет привезти минимум три пары жуков. Трех пар вполне достаточно. И потом, жуки очень быстро размножаются. Так что для популяции три пары – это ничто.

Она кивнула: он столько раз говорил ей об этом, что все его доводы она знала слово в слово. Но она позволила ему повторить все снова. Ведь даже если он говорил, а она молчала, это все равно можно было считать неким разговором, не правда ли?

– Энтомолог – не убийца жуков, – продолжал профессор. – Это тот самый случай, когда убиваешь то, что любишь, дабы сохранить весь вид.

Любовь. Это слово заставило ее щеки порозоветь. Теперь сам музей она посещала уже не раз в неделю, а по крайней мере в два или в три раза чаще. Тетки иногда делали ей замечание, когда она опаздывала к обеду или чересчур быстро взбегала по лестнице, но никогда не расспрашивали ее о том, чем она весь день занималась. Возможно, они попросту не хотели этого знать. А Марджери сопровождала профессора Смита в частные архивы отдела энтомологии, она делала для него необходимые выписки, она накалывала новые образцы, а затем описывала их – в точности так, как учил он. И хотя это и не стало ее официальным местом работы, она была уверена, что ей очень повезло. Большинство женщин, обретавшихся как бы за кулисами музея, играли роль либо посудомоек, либо уборщиц.

И никто не знал, что она влюблена в этого немолодого мужчину, который предан исключительно своей работе. Никто – ни ее тетки, ни, разумеется, сам профессор Смит. Если Барбара и догадывалась, то никогда прямо об этом не говорила. Хотя однажды Марджери обнаружила на своей кровати некий учебник в бумажной обложке, который назывался «Главным образом для жен», и там подробно рассказывалось, как приготовить мужу вкусный обед и как выглядеть привлекательной, когда он возвращается с работы домой. Марджери прочитала учебник от корки до корки и выяснила, что ей необходимо сделать свою внешность более интересной и почаще надевать красное. Но, если честно, она даже надежд не питала на то, чтобы стать женой профессора Смита: слишком он был умен, чтобы на ком-то жениться. И она решила по-прежнему держать свои чувства в тайне – что бы ни случилось, он ничего не должен об этих чувствах узнать, не должен догадаться, что она давно уже по уши в него влюблена. И Марджери молчала, всем своим существом продолжая его любить; ей нравилось в нем все – и невнятность речи, и блеск ума, и даже привычка зачесывать волосы набок, чтобы скрыть грядущую лысину. А когда однажды его рука под чайным столиком коснулась ее колена, она застыла в полной неподвижности, уверенная, что это чистая случайность и с ее стороны было бы невежливо указать на это. Он смутился, а она готова была отрубить себе ногу, лишь бы избавить его от смущения.

Однако подобная «случайность» стала регулярно повторяться. Теперь все чаще его рука тянулась под столом к ее коленям. Иногда он даже поглаживал их и ласково пожимал.

Но Марджери по-прежнему молчала. Она бы с радостью так и просидела до конца своей жизни, чувствуя на своем колене его руку, лишь бы ей было позволено и дальше оставаться с ним рядом и помогать ему в работе.

27. Был туман, и нет его

Марджери разбудило нечто тяжелое и белое, навалившееся на окна. Не было видно ни деревьев, ни неба, ни даже горы. Видимо, за ночь весь мир попросту исчез. Марджери бросилась к двери.