Золотые Антилы

Однако флот не мог ни повернуть, ни выручить товарищей, ни отрядить военный корабль в погоню. Драгоценный конвой должен был любой ценой идти вперед, потому что испанцы по горькому опыту знали: стоит задержаться, как подоспеют другие каперы, будто акулы на запах крови, и растерзают флот в клочья. Галеоны тяжело двинулись дальше, и несколько дней спустя развернулись в панике, когда лоцманы едва не вывели весь флот на камни и отмели Багамских островов. Спас только выполненный в последнюю минуту маневр, и, прислушиваясь к пугающему грохоту, всматриваясь в буруны разбивающейся о рифы воды, лоцманы бормотали молитвы и клялись, что острова населены подстраивающими кораблекрушения колдунами, вызвавшими туман и тьму, чтобы заманить корабли к погибели.

Впрочем, по мнению Гейджа, Серебряному флоту угрожала скорее некомпетентность испанских моряков, нежели черная магия. Единственный за все плавание сильный шторм потопил купеческое судно и сильно потрепал такелаж и мачты двух галеонов. А затем, когда показалась земля, раздались крики «España! España!» и многие пассажиры стали забивать последнюю скотину, чтобы пиршеством отпраздновать прибытие, штурманы признались, что неправильно определили местоположение, и земля эта — не Испания, а остров Мадейра. Впереди еще семьсот миль пути. Двенадцать дней спустя, когда они все же увидели аванпорт Кадиса, Санлукар де Баррамеда, Гейдж с благодарностью отметил, что в гавань их вводили лоцманы Санлукара, а не индейские навигаторы.

«Англо-американец» задержался в Санлукаре ровно настолько, чтобы купить мирскую одежду вместо черно-белого одеяния доминиканца, после чего украдкой пробрался на голландский корабль, плывший в Англию. В Дувре таможенники приняли его за урожденного испанца, потому что он с трудом наскреб в памяти несколько ломаных английских фраз и говорил на родном языке с запинкой и сильным акцентом. Невестка, которую он навестил, прибыв в Лондон, дразнила его, что он объясняется скорее как индус или валлиец, нежели как англичанин. Минуло без малого двадцать три года с тех пор, как он мальчиком уехал во Фландрию учиться. Он вернулся домой дезертиром, почти без гроша. Все же он мог гордиться своими странствиями и приключениями. Как гласит последняя фраза в его «Путешествиях»: «Теперь, мой добрый читатель, ты видишь, как американец, пройдя многие опасности на суше и на море, благополучно вернулся в Англию».

Глава 9. Английская «помойка»

Если Томас Гейдж полагал, что навсегда распрощался с Золотыми Антилами, он ошибся. Этот беспокойный мошенник был наделен неуемной энергией, вечно толкавшей его пробовать один способ за другим в надежде сделать карьеру; и потому, оказавшись в Англии, он, подстегиваемый неутоленным честолюбием, неизбежно должен был увидеть в недавних американских испытаниях ступеньку на пути к успеху. Томас Гейдж был — и сам это знал — редким явлением для своего времени: англичанином, повидавшим испанскую империю в Новом Свете и вернувшимся со сведениями из первых рук о легендарных странах, закрытых для половины европейских народов. Для врагов Испании такой человек был находкой, источником информации, заслуживающим всяческой заботы, и экспертом, к мнению которого прислушивались с величайшим вниманием. Итак, теперь Гейдж избрал для себя роль «знатока Америки». Повторяя его хвастливое выражение, «он не видел причин скрывать опыт под спудом».