Золотые баллончики

Макс старался вести себя отстраненно, не отвлекаясь на Энн, но это было сложно. От нее исходил легкий запах зеленого чая, который приятно щекотал нос и успокаивал, что его совсем не устраивало. Он также пытался не смотреть на нее прямо и постоянно отводил взгляд. Прежде всего он делал это, чтобы Энн не смотрела ему в глаза. Изумрудно-зеленые, они могли легко его выдать. Но, помимо этого, Макс просто не хотел смотреть на Энн, привлекательность которой все сильнее бросалась ему в глаза. Сложность создавало еще то, что правая рука девушки как-то необычно приятно лежала в руке Макса, и когда он обращал на это внимание, по телу пробегали мурашки, отчего парень чувствовал дезориентировавшую его неловкость.

– Такое ощущение, что я тебя знаю, – сказала Энн мягко, еле слышно.

Макс напрягся и изменил своему правилу, посмотрев ей прямо в глаза. Энн мгновение, кажется, ничего не замечала. Зрачки ее глаз перебегали с одного его глаза на другой, и Макс поймал себя на мысли, что она смотрит на него уже не просто заинтересованно, а как-то увлеченно. Зрачки ее глаз все больше расширялись, она начала дышать часто и глубоко. Макс поймал себя на мысли, что он слишком долго смотрит на Энн, но отвести взгляд ему не удавалось. Ему казалось, что его опутали невидимые сети, из которых не так просто выпутаться.

Слава богу, на помощь ему пришли часы. Они как раз пробили одиннадцать и напомнили, для чего он сюда пришел. Он посмотрел на часы и резко отстранился от Энн. Только когда Макс отошел от неё на полтора метра и встал на отметку, он снова посмотрел на девушку. Едва их глаза встретились, Макс понял, что она узнала его. Потом свет погас. Энн не двигалась. Мгновение стояла тишина, после чего в зале начал подыматься шум. Прошла, наверное, секунда, когда Макс услышал щелчок, а потом словно огромные капли воды попадали с неба и разбились об пол. Вновь воцарилась тишина, и снова начал нарастать гул. Тогда-то и включился свет.

Макс стоял посреди золотого зала. Он с удовольствием окинул взглядом всю комнату и убедился, что друзья постарались на славу – не было ни единого места, где бы не оказалась краска. Один он стоял посреди зала в черном как смоль костюме, без пятнышка на нем. Когда он во всем этом золотом великолепии разглядел Энн, та стояла неподвижно. Она вся с ног до головы была в золоте, но, казалось, ее совсем не волновало то, как она выглядит. И даже когда снова прозвучал легкий щелчок и с потолка полетели золотые конфетти, она не двинулась с места, прямо смотря на Макса. Он понял, что ему пора уходить, потому как золотые детишки не такие тупые, чтобы не заметить его, одного такого чистого, поэтому он быстро удалился. Только в машине, мчащей его по направлению к гаражу и друзьям, он вспомнил взгляд Энн, который опять не выражал ни злости, ни ненависти. Скорее, ее глаза смотрели разочарованно. Но об этом, как и о том танце, Макс опять умолчал. Он хотел максимально долго сохранить чувство удовлетворения, и, рассказывая о случившемся друзьям, ощущал их восхищение, которое усиливало это чувство.

Все лето Макс старался воспроизводить лишь только то приятное чувство мести, не думая о прочем. Все мысли он пресекал, взращивая в себе и дальше гнев. На три месяца он вновь стал сыном, не видящим работающую мать, и возродить чувство злобы ему не составило труда.

Но когда Макс говорил: «Это не трудно», он плохо осознавал, что его ждет. Он не знал, насколько этот год изменит его жизнь.

Глава 4

– Ты уверен, что готов? – спросил его Рэй взволнованно.

Макс посмотрел на друга с вопросительной усмешкой.

– Что такое? Мы же все подготовили, – ответил он уверенно.

– Да, но мы никогда прежде такого не делали.

– Разве именно это обстоятельство не должно тебя возбуждать?

– Да, Рэй, не скули, – усмехнулась Линда и протянула ему бутылку пива. – На вот, лучше хлебни для храбрости.

Она раздала всем по бутылке и сказала: «Пусть их золотые жопы сегодня поймут, что мы никуда не исчезли», и громко рассмеялась. Парни вторили ее смеху. Макс, как обычно, просто улыбнулся. Рэй постарался тоже засмеяться, но его глаза все так же продолжали настороженно посматривать по сторонам. Макс допил пиво и бросил пустую бутылку в багажник машины Джорджа.

– Эй, Макс, ну зачем? Перед тобой же вся улица, как на ладони – можешь бросить куда хочешь. Зачем засирать мою машину?

– Нет, – резко ответил Макс и, увидев недоуменные лица друзей, пояснил: – Мы не должны спалиться. Никто из вас не оставит тут бутылку.

Мысль о нежелании портить улицу мусором он решил не озвучивать, оставив ее при себе.

– Ладно, не дрейфь, Рэй. Все пройдет прекрасно. Отличное начало учебного года.

Макс похлопал друга по плечу, и они одновременно надели тканевые маски. Он поднял руку и взглянул на часы – без пяти минут семь. Улыбнувшись сам себе, он нашел глазами темное окно комнаты Энн, которая располагалась на третьем этаже общежития, проверил, на месте ли золотые баллончики, и целеустремленно побежал в ту сторону. Его друзья разбежались по разным направлениям.