Золотые дни

— Маленький домик с черепичной крышей. Моя мать выращивала в палисаднике розы, и я просыпался, вдыхая их запах.

— Ты никогда не говорил о матери, — заметила Эдилин. — И об отце, кстати, тоже.

— Они давно умерли, — сказал Ангус таким тоном, что она поняла: больше он ничего не скажет. — Мы остались вдвоем с сестрой, и она… — Помолчав, Ангус покачал головой: — Она влюбилась в мужчину, который оказался очень ленивым, а еще ему нравится унижать других людей, меня в частности.

— Он еще хуже, чем Шеймас?

— Он другой. Если у тебя в кулаке зажато пенни и Шеймас хочет получить эту монету, он без зазрения совести сломает твою руку и отберет у тебя последнее. Но мой зять, Гэвин, будет действовать иначе. Он начнет говорить тебе, какой ты жадный, и скажет, что, если бы у него было пенни, он отдал бы его тому, кому оно нужнее. Конечно, тебе придется его отдать. В любом случае ты останешься ни с чем.

— Ты сильно напился на свадьбе?

Ее вопрос удивил Ангуса настолько, что он рассмеялся:

— О, детка, как мне не хватало твоего чувства юмора! Но ты права. Я пил так много, что у меня потом целую неделю болела голова. Новобрачные должны были поселиться у Гэвина, который жил вместе с матерью, но Кенна, моя сестра, выдержала там всего шесть месяцев. Мать у Гэвина точно такая же, как ее сынок, и она обращалась с Кенной так, словно Кенна — ее служанка.

— Выходит, они переехали к тебе?

— Да, — кивнул Ангус, — а через три месяца Кенна родила своего первенца. Если Гэвин в чем-то и не ленится, так это в этом деле. За первые два года брака у Кенны уже родилось трое младенцев.

Эдилин не сдержала улыбки. Всю эту неделю ей так не хватало этих разговоров, расцвеченных шутками.

— По поводу этой недели, — тихо сказал он. — Мне было нелегко.

— И мне тоже, — призналась она.

— Но зато у меня было время подумать, — добавил он. — Я спрашивал себя, как сложилась бы моя жизнь, если бы я не встретил тебя. Моя жизнь в Шотландии была вполне предсказуемой. Но зато теперь для меня открылись новые возможности.

— Тебе потребовалась неделя, чтобы до этого додуматься?

— Три дня, — ухмыльнулся он. — И с тех пор я много разговаривал с теми, кто побывал в Америке. Задавал вопросы. Кажется, в этой новой стране человек может сам строить свою жизнь. Он может стать тем, кем хотел бы стать.

— И кем бы ты хотел стать? — спросила она.

Ангус хотел ответить на ее вопрос шуткой, но, кажется, передумал.

— Я хочу обзавестись собственным домом, — сказал он наконец. — Собственными лошадьми. В общем… всем. Чтобы больше не приходилось терпеть холод и ходить под дождем, разыскивая чужих пропавших овец.

— Но я думала, тебе нравится шотландский климат. И тебе не нравится носить одежду Джеймса, а ведь именно в этом ходят помещики.

— Пожалуй, я смогу привыкнуть к ежедневному бритью, — с озорным блеском в глазах сказал он.

Она посмотрела на его рисунок.

— Если бы это был мой дом, я бы точно знала, как его обустроить.

— И как бы ты его обустроила?

Она обмакнула перо в чернила, но передумала рисовать.

— Не слишком много комнат. Высокие потолки. Я слышала, что в Виргинии климат теплый, поэтому высокие потолки необходимы, чтобы теплый воздух поднимался вверх. И большой холл в центре высотой в два этажа, чтобы можно было открывать двери и проветривать дом.

— Так тебе понравилось то, что ты узнала о Виргинии?

Ангус взял перо и начал чертить план дома, который она только что описала.

— Капитан Ингес сказал мне, что там красиво. Он сказал, что собирается поселиться там, когда отойдет от дел, и что зимы в Бостоне суровые. — Она наблюдала за тем, как трудится Ангус, и радовалась тому, что он перестал упрекать ее за сломанную жизнь. Чувство вины было слишком тяжелой ношей. — Что ты будешь делать, когда мы туда приедем? — тихо спросила она.

Он сосредоточенно рисовал.

— Я думаю, что отправлюсь в тот Уильямсберг, о котором говорил мне мистер Джонсон.

— И что это означает? — спросила она быстро. — Что должно произойти?

— Американцы говорят о том, что им пора стать независимыми от Англии.

— Это абсурд. Как они могут стать независимыми? Как они будут жить без короля?

— Очень неплохо, я думаю.

— Что ты такое говоришь? Король рожден, чтобы править. Это право дано ему от Бога. Король…

— Ты хочешь начать еще одну ссору?

— Нет, — тихо сказала она.

— Детка… Я хочу сказать «миссис Харкорт», на этой неделе времени на раздумья у меня было больше чем достаточно, и я вижу, как сильно мы отличаемся друг от друга. Ты думаешь, найдется хоть одна тема, по которой мы сойдемся во мнениях?

— Нет, похоже, такой темы нет.

Она хотела сказать ему, как боится оказаться одна в чужой стране, но, судя по всему, он бы ее не понял. Сам он ничего не боялся. Он был молодым сильным мужчиной. Он был готов к приключениям, готов к риску, и теперь, приняв от нее драгоценности, он сможет вполне комфортно обустроиться на новом месте. Может, попросить его вернуть бриллианты? Если у него не будет денег, он не убежит и не оставит ее одну, как только они высадятся на берег.

— И что означает эта вытянувшаяся физиономия? — спросил он.