Читаем Золотые дни Греции полностью

От работы в суде до работы в законодательном собрании всего один шаг. Официальные лица имели право выступать, если они того желали, и президент мог предоставить слово важным людям. Благодаря богатым друзьям, большому опыту, природным способностям Периклу скоро поручили судебное разбирательство. Спустя некоторое время он занялся государственной службой. Существовала только одна должность, на которую афиняне не допускали случайного человека. Не каждый может быть военачальником, и поэтому каждый год в Афинах выбирали десять военачальников на случай войны. Эти десять военачальников были важными людьми. Перикл не обладал воинскими способностями и редко имел дело с армией. Афиняне считали Перикла хорошим политиком, с его мнением считалось большинство в законодательном собрании. На протяжении почти тридцати лет афиняне вновь и вновь избирали его, и этот период часто называют эрой Перикла.

Что представлял собой этот период? Давайте узнаем, что сам Перикл думал об этом. Уже в преклонном возрасте он выступил с речью в память о тех, кто погиб на войне. Один великий историк, слышавший речь Перикла, донес до нас суть его мыслей.

Вначале Перикл воздал хвалу свободе своего города, его либеральной системе образования, его любви к красоте и мудрости. Он отметил, что ни один город не дает столько удовольствия для души в виде праздников, состязаний и прекрасной архитектуры. А когда настает время воевать, афиняне проявляют не меньше отваги, чем спартанцы. Он заявил, что Афины несут свет просвещения всей Греции, и ее граждане никому не уступят в независимости духа, разносторонних способностях, уверенности в собственных физических и интеллектуальных достоинствах.

За такой город можно умереть. Естественно, что оставшиеся в живых должны посвятить свои жизни этому городу. «Вот почему я так много сказал об этом городе. Я хотел показать, что мы ставим на кон больше, чем те, у кого нет такого наследия». Не все погибшие люди были героями, но своей смертью они победили свои недостатки. Перикл знал, что во имя любви к Афинам они готовы совершить этот шаг. В завершение он сказал: «Они все были равны между собой, и, когда покидали этот мир, он был наполнен для умирающих не ужасом, а славой».

<p>Красное и черное</p><p><emphasis>480–430 годы до н. э.</emphasis></p>

Афиняне всегда любили участвовать в военных сражениях, в управлении государством или в больших судебных процессах. Перикл с легкостью посвящал свободное время служению своему городу, но другие люди должны были зарабатывать себе на жизнь. Они полагали, что были бы счастливы, если тяжелую работу за них выполняли рабы.

Большинство афинских домашних хозяйств были невелики и много рабов там не держали. Сельский землевладелец, привозивший продукты для продажи в Афинах, как правило, имел слугу, который работал вместе с ним на его земле. Если он был достаточно обеспеченным, то мог позволить себе взять для жены девушку, помогавшую в уходе за детьми и работе по дому. У городского сапожника или оружейника было несколько подмастерьев. Если он был не жестоким и уравновешенным человеком, то хорошо с ними обращался.

Многие из этих рабов были военнопленными. Персы, эфиопы и индусы, нанятые царем Ксерксом, подчас заканчивали существование в афинских домашних хозяйствах. Среди пленных встречались и греки, поскольку города часто воевали между собой. Рабов доставляли из Азии или Египта, а иногда даже похищали в детском возрасте.

Лучшей доли среди афинских рабов удостаивались те, кто хорошо владел ремеслами. В лавке товар, как правило, не только продавали, но и изготавливали. Владелец лавки был мастером, в подчинении у которого работало двое или трое слуг. Покупатель мог приобрести товар по своему вкусу или заказать что-либо особенное. Давайте попробуем представить себе мастерскую известного афинского гончара.

Афинские улицы, узкие и извилистые, застраивались без четкого плана и не имели названий. Было достаточно трудно добраться до нужного места. К счастью, гончары, сапожники и другие городские мастера селились на своих, специально отведенных улицах, так что не требовалось бродить по всему городу в поисках нужной лавки.

Профессия гончара ценилась высоко. Ни один греческий дом не обходился без горшков и кувшинов. В них приносили воду, хранили масло, зерно и вина. Были необходимы чашки и кубки для смешивания вина с водой. В крошечные кувшинчики наливали благовония. Горшки были как простые, так и сделанные с особым изяществом.

Последовав за человеком, который направился в лавку за какой-нибудь посудой, мы наверняка увидели бы за гончарным кругом мастера, придающего форму очередному изделию. Как мы могли убедиться, это требовало высокого мастерства. Афинский гончар перенимал мастерство у отца, а затем совершенствовал на протяжении жизни. Богатый покупатель, желающий приобрести чашу для особых торжеств, шел к одному из лучших умельцев. История донесла до нас имя такого мастера. Его звали Евфрон.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология