Золотые дни

— Бедняжка! Как он может кричать на такого ангела? — сказала Мораг.

Ангус в ответ раздраженно хмыкнул.

Ни от кого не ускользнуло, что каждый день в то время, когда племянница Лоулера отправлялась на прогулку, Ангус куда-то исчезал. Кобыла ее, похоже, знала, когда должна появиться хозяйка, потому что перед тем, как ее выводили из стойла, она начинала нервничать, подниматься на дыбы. И в тот момент, когда кобыла задирала копыто, Ангус словно растворялся в воздухе. Завернувшись в плед, он уходил в горы, подальше от девушки.

Разумеется, из-за этого сородичи Ангуса смеялись еще больше, но Ангус не доверял самому себе. Что, если, увидев ее, он снова растеряется? Он даже думать не хотел о том, что произойдет, если она вновь заставит народ смеяться над ним.

На восьмой день Малькольм появился на конюшне очень расстроенным.

— Поезжай за ней.

— За кем? — спросил Ангус.

Он всю ночь провел в горах и проснулся всего несколько минут назад.

— За ней. За племянницей Лоулера. Ты должен поехать за ней.

— Я скорее соглашусь в одиночку сразиться с целым кланом Кэмпбеллов, чем поеду за ней. Кроме того, она прекрасно может сама о себе позаботиться.

— Нет, — сказал Малькольм. — Она поехала с Шеймасом.

Ангус на мгновение замер с упряжью в руках, но затем подошел к стене, повесил упряжь на крюк и вышел из стойла.

— Зачем она поехала с ним? Он ей нравится?

— Нет, болван! Она взяла его с собой для охраны. У Тэма болит живот, и потому она, оглядев двор, сказала, что возьмете собой Шеймаса. Что мы могли сделать? Сказать ей, что Шеймасу нельзя доверять? Он бы избил любого.

— Она племянница Лоулера. Шеймас побоится ее обижать.

— Если это так, то зачем он подрезал подпругу, чтобы она свалилась с лошади? Она ведь могла сломать себе шею.

Ангус нахмурился:

— С ней все будет в порядке. Шеймас знает меру.

— Ты хочешь сказать, что до сих пор он никого не убил? Ты знаешь, что он может сделать с женщиной, если останется с ней один на один? Ангус, он в три раза больше ее!

— Попроси кого-нибудь другого поехать за ней, — сказал Ангус. — Дункана или… Да, вели моему зятю Гэвину поехать за ней. Пусть займется хоть чем-то полезным. Не все же время ему валяться с моей сестрой.

— Она разозлится, если увидит, что за ней кто-то поехал, а Шеймас его просто поколотит.

— Выходит, меня тебе не жалко? Ты хочешь, чтобы я рисковал своей головой из-за девчонки, которая меня ни в грош не ставит?

— Да, — просто ответил Малькольм. — Ты и вместе с конем можешь так спрятаться в горах, что тебя никто не увидит. Ты можешь наблюдать за ними незаметно. Никто не сделает этого лучше тебя. И если ты увидишь, что Шеймас делает что-то такое, чего делать не должен, ты его остановишь.

— И как я его остановлю? Попрошу его прекратить безобразничать? Может, мне ему «пожалуйста» сказать?

Малькольм был на целый фут ниже Ангуса и вдвое его старше, но он посмотрел на Ангуса со знакомым грозным прищуром:

— Я уже давал тебе по ушам и могу сделать это снова.

Заявление было настолько абсурдным, что Ангус не удержался от улыбки:

— Ладно. Но я буду держаться от нее подальше. Не думаю, что Шеймас обидит ее. И пошли кого-нибудь, пусть передадут Тэму, чтобы не пил все, что дает ему Шеймас.

— Я еще утром это сделал, — серьезно заверил Малькольм.

И тогда Ангус перестал улыбаться. Вообще-то он хотел пошутить насчет того, что Шеймас может отравить Тэма, но, вероятно, все именно так и было.

— Я возьму Тарку, — сказал Ангус, назвав имя своей любимой лошадки, той самой, что не боялась камней и колдобин под копытами, ведь ему придется передвигаться по бездорожью, чтобы англичанка не заметила.

Ангус нашел их довольно скоро. Она ехала впереди, даже не думая ни от кого прятаться, словно понятия не имела об опасности, что подстерегает в горах любого. На почтительном расстоянии позади нее ехал Шеймас на одном из крупных охотничьих жеребцов Лоулера. Шеймасу явно было скучно. Он клевал носом. Похоже, англичанка нисколько его не интересовала.

Ангус уже подумал о том, чтобы развернуться и поехать обратно. Если она увидит его, то решит, что… Что он преследует ее? Ангус прятался за камнями, преследуя этих двоих, словно угонщиков скота, но так и не заметил ничего подозрительного. Может, кто-то сказал Шеймасу, что в его интересах не делать ничего такого, о чем англичанка могла бы доложить своему дяде? Возможно, они все слишком плохо о нем подумали, когда решили, что он дал Тэму отраву. Возможно…

Ангус вскинул голову, когда заметил, что англичанка остановилась. Развернув лошадь, она жестом подозвала Шеймаса, чтобы тот помог ей спрыгнуть. На высокое английское седло женщине забраться нелегко и прыгать с него тоже высоковато.

Если Шеймас и хочет сделать что-то плохое, то сейчас для этого самый подходящий момент. Ангус слез со своей лошадки и, спрятавшись за камнем, принялся наблюдать за ними. Однако, прикинув, что находится слишком далеко, чтобы помешать Шеймасу, Ангус подполз поближе. Он передвигался по-пластунски, на животе, и жесткие ветки и камни царапали его голые ноги, но именно так он иногда выслеживал оленей.