Золотые яблоки Солнца

Вскоре после того как мистер Рамирес поселился в пансионате, он купил для своей комнатушки радиоприёмник; придя с работы, он с неподдельным удовольствием включал его на полную мощность. Кроме того, он купил часы на руку, которые тоже носил с удовольствием. Вечерами он часто гулял по примолкшим улицам, разглядывал в витринах красивые рубашки и некоторые из них покупал, любовался брошками и некоторые покупал своим немногочисленным приятельницам. Одно время он по пять раз в неделю ходил в кино. Ещё он катался на трамвае, иногда целую ночь напролёт, вдыхая электричество, скользя чёрными глазами по объявлениям, чувствуя, как вращаются колёса под ним, глядя, как проплывают мимо маленькие спящие дома и большие отели. Кроме того, он ходил в роскошные рестораны, где заказывал себе обед из многих блюд, посещал оперу и театр. И он приобрёл автомобиль, но потом забыл про взносы, и сердитый агент из магазина увёл машину со стоянки перед пансионатом.

— Понимаете, миссис O'Брайен, — продолжал мистер Рамирес, — придётся мне выехать из моей комнаты. Я пришёл только забрать свой чемодан и одежду, чтобы последовать за этими господами.

— Обратно в Мексику?

— Да. В Лагос. Это маленький городок севернее Мехико-Сити.

— Мне очень жаль, мистер Рамирес.

— Я уже собрал свои вещи, — глухо произнёс мистер Рамирес, часто моргая чёрными глазами и растерянно шевеля руками.

Полицейские не трогали его. В этом не было нужды.

— Вот ключ, миссис O'Брайен, — сказал мистер Рамирес. — Я уже взял чемодан.

Только теперь миссис O'Брайен заметила стоящий у его ног чемодан.

Мистер Рамирес снова обвёл взглядом просторную кухню, блестящее серебро приборов, обедающих молодых людей, сверкающий воском пол. Он повернулся и долго глядел на соседний дом, высокое и красивое трёхэтажное здание. Глядел на балконы и пожарные лестницы, на ступеньки крылец, на верёвки с хлопающим на ветру бельём.

— Вы были хорошим жильцом, — сказала миссис O'Брайен.

— Спасибо, спасибо, миссис O'Брайен, — тихо ответил он. И закрыл глаза.

Миссис O'Брайен правой рукой придерживала наполовину открытую дверь. Один из сыновей за её спиной напомнил, что её обед стынет, но она только кивнула ему и снова повернулась к мистеру Рамиресу. Когда-то ей довелось гостить в нескольких мексиканских пограничных городках, и вот теперь вспомнились знойные дни и несчётные цикады — они прыгали, падали, лежали мёртвые, хрупкие, словно маленькие сигары в витринах табачных лавок, — вспомнились каналы, разносящие по фермам воду из реки, пыльные дороги, иссушенные пригорки. И тихие города, и тёплое вино, и непременные обжигающие рот сытные блюда. Вспомнились вяло бредущие лошади и тощие зайцы на шоссе. Вспомнились ржавые горы, запорошенные пылью долины и океанский берег, сотни километров океанского берега — и никаких звуков, кроме прибоя.

— Мне искренне жаль, мистер Рамирес, — сказала она.

— Я не хочу уезжать обратно, миссис O'Брайен, — тихо промолвил он. — Мне здесь нравится, я хочу остаться. Я работал, у меня есть деньги. Я выгляжу вполне прилично, ведь правда? Нет, я не хочу уезжать!

— Мне очень жаль, мистер Рамирес, — ответила она. — Если бы я могла что-то сделать.

— Миссис O'Брайен! — вдруг крикнул он, и по щекам его покатились слёзы. Он протянул обе руки, пылко схватил её руку и тряс, сжимал, цеплялся за неё. — Миссис О'Брайен, я никогда вас не увижу больше, никогда не увижу!..

Полицейские улыбнулись, но мистер Рамирес не видел их улыбок, и они перестали улыбаться.

— Прощайте, миссис О'Брайен. Вы были очень добры ко мне. Прощайте! Я никогда вас не увижу больше!

Полицейские ждали, когда мистер Рамирес повернётся, возьмёт свой чемодан и пойдёт. Он сделал это, и они последовали за ним, вежливо козырнув на прощание миссис О'Брайен. Она смотрела, как они спускаются вниз по ступенькам. Потом тихо затворила дверь и медленно вернулась к своему стулу. Она выдвинула его и села. Взяла блестящие нож и вилку и вновь принялась за свою котлету.

— Поторопись, мам, — сказал один из сыновей. — Всё остыло.

Миссис О'Брайен отрезала кусок и долго, медленно жевала его, потом поглядела на закрытую дверь. И положила на стол нож и вилку.

— Что случилось, мама?

— Ничего, — сказала миссис О'Брайен, поднося руку к лицу. — Просто я подумала, что никогда больше не увижу мистера Рамиреса…

Вышивание

Embroidery 1951 год

Переводчик: Лев Жданов

В сумеречном вечернем воздухе на террасе часто-часто сверкали иголки, и казалось, это кружится рой серебристых мошек. Губы трёх женщин беззвучно шевелились. Их тела откидывались назад, потом едва заметно наклонялись вперёд, так что качалки мерно покачивались, тихо скрипя. Все три смотрели на свои руки так пристально, словно вдруг увидели там собственное, тревожное бьющееся сердце.

— Который час?

— Без десяти пять.

— Надо уже идти лущить горох для обеда.

— Но… — возразила одна из них.