Золотые корабли

«Я дурак! В могиле Замары – не крылатая лодка! Поющий кораблик – вот они, гусли Исвархи, которые я ищу!»

Пальцы Зарни с силой сжалась, – казалось, шейка бьярских гуслей вот-вот затрещит в его руке.

«Аюр со Светочем нашли мои гусли!»

Зарни начал лихорадочно вспоминать все, что прежде пропускал мимо ушей.

Итак, гусли Исвархи у Аюра. Царевич забрал их и уехал в столицу. И, судя по всему, понятия не имеет, что с ними делать. Иначе потоп по всей Аратте уже пошел бы на спад – а он только усиливается.

«Мне нужны эти гусли!» – одна мысль билась в голове Зарни.

– Собирайтесь! – резко приказал он. – Здесь дела завершены. Завтра уезжаем.

Бьяры радостно загомонили. Замарова падь всем порядком надоела.

«Куда? Для начала – в Яргару. Надо закончить с Бьярмой. Объявлю Каргая богоизбранным правителем бьяров. Он разорит недобитое арийское гнездо в Майхоре. А когда это будет сделано – провозглашу священный поход на столицу!»

Глава 8 Последнее убежище

– Накхаранское кончается, ясноликий!

Слуга-арсури вылил в кубок остатки вина из выделанной козьей ноги. Встряхнул ее хорошенько, будто надеясь выдоить еще хоть полчарки. Багровые капли разлетелись и усеяли скатерть, словно брызги крови.

Сидящий за накрытым столом Аршалай брезгливо взглянул на красные точки на кафтане, обтягивающем его чрево, и содрогнулся. Сразу вспомнил, как некогда здесь, в этой самой горнице, все было в точно таких же брызгах… И почти наяву услышал над левым ухом тихий вздох…

«Только не сейчас, пожалуйста, хоть сегодня не торопись!»

– Криворукий! – наместник Бьярмы вместе с креслом отодвинулся от края стола. – Смени скатерть немедленно!

– Сейчас-сейчас, ясноликий, – засуетился арсури, – я же от усердия, прости дурака…

Аршалай скривился, схватил кубок и выпил темно-багровое вино одним глотком, едва ощутив вкус.

– Мало! – буркнул он. – Что, в самом деле больше нет?

– Увы…

– Ну и Хул с ним! А что есть?

– Бьярская настойка на морошке, ясноликий. Но достойно ли…

– Тащи!

Настроение Аршалая сразу улучшилось. Наместник представил себе жену и довольно усмехнулся: «Видела бы меня сейчас благородная супруга! Заклевала бы, – дескать, жирная свинья хлещет пойло простолюдинов, совсем опустился! Хорошо, что я бросил ее в Майхоре. Надеюсь, ее уже повесили на воротах…»

Желтоватая настойка полилась из бочонка в кубок. Аршалай схватил кубок, не дожидаясь, пока тот наполнится доверху:

– Ну, во имя Исвархи, за удачу, да хранит меня небо!

С недавних пор Аршалай предпочитал трапезничать в одиночестве. Поначалу он приглашал на застолье избранных приближенных, чтобы сплотить беглецов из Майхора и поднять их боевой дух. Однако скоро стал замечать в глазах сотрапезников сперва недоумение, а потом и презрение. На том приглашения закончились.

Морошковая настойка обожгла горло и почти сразу затуманила разум наместника. Вскоре в этом тумане начали таять угнетавшие Аршалая беды и тревоги. Надо было сразу с нее и начинать! Кстати, и в окнах посветлело – сквозь облака проглянуло нечастое в эту пору солнце.

Ну чем не знамение Исвархи? Может, Господь наконец обратит на наместника Бьярмы око милости?

– Вынеси кресло наружу! – приказал повелитель Бьярмы. – Желаю склониться пред ликом господа Солнца…

С кубком в руке Аршалай неторопливо вышел на висячую сенницу. Что и говорить – место для Гуляй-крепости на этот раз он выбрал просто загляденье. Внизу, под утесом, на котором сложили передвижную крепость, волнами простирались заснеженные дали еловых лесов. Над ними вздымались белые кручи гор. То был Змеиный Язык – совсем близко!

– Чуть-чуть не хватило, – пробормотал Аршалай, устремив на него мутный взор. – Еще бы пару лун…

Он приказал перенести Гуляй-крепость в предгорья Змеиного Языка совсем недавно, в начале весны, – и не уставал себя хвалить, что успел вовремя…

Аршалай перебрался сюда сразу после ужасной поездки в Яргару. Перевез часть придворных, новую охрану, почти все оставшееся городское войско Майхора… Брал только арьев и их слуг, привезенных из южных областей Аратты, – тех, от кого точно не стоило ждать удара в спину…

Остальных бросил в Майхоре и больше о них не вспоминал.

Гуляй-крепость была поставлена на скальном выступе прямо над Великим Рвом. Место удачное и для обороны, и для наблюдения за строительством. Взгляд Аршалая скользнул по исполинскому рукотворному оврагу, рассекающему вечный лес. В прежние дни его стенки напоминали растревоженный муравейник. Сейчас – ни единого шевеления ни внизу, ни наверху. Не грохочут камнедробилки, никто не забивает бревна, укрепляя стены. Внизу валяются брошенные тачки. Лопаты, окованные драгоценным железом, ржавеют в снегу…

В начале зимы, получив приказ остановить строительство, Арлашай после долгих тягостных раздумий решил продолжить рытье Великого Рва за свой счет. Точнее, за счет казны Бьярмы, что, в сущности, было одно и то же. В любом случае Аршалай рассчитывал вернуть золото с лихвой.