Золотые корабли

Мохнач шагал по торговому тракту, что тянулся вдоль гор до самой Ратхи. Дорога была изрядно разбита колесами повозок и копытами быков, но сейчас пуста. Насколько помнил Аоранг, ему предстояло миновать несколько небольших торжищ и обойти еще один город ремесленников. А затем, когда белые вершины Накхарана останутся позади, он выйдет к широкой, медленной Ратхе. Там его ждет перевоз, в прежние времена очень многолюдный, и наконец – Двара, столица юга.

День выдался теплый и ясный. Пригревало солнце, но до летней жары было еще далеко. Все вокруг цвело и пело. Среди первоцветов уже поднимались синие звезды диких тюльпанов. Небо звенело от пения жаворонков. На обочинах, свернувшись кольцом, грелись пятнистые змеи. Аоранг полной грудью вдыхал аромат оживающей земли, в то время как его взгляд подмечал каждое движение в степи. Вот в траве мелькают дрофы; вот орел медленно кружит в высоте. Изящные рыже-серые сайги, заметив мохнача, отбежали подальше и замерли, развернув в его сторону большие уши.

«Где сейчас Рыкун? – весело подумал Аоранг. – Уж не лежит ли в траве позади этого табунчика, выбирая себе обед?»

В щедрой степи сурьев Рыкун отъедался за все предыдущие голодные дни. Шерсть его лоснилась, морда стала еще шире. В последнее время он завел новую привычку – днем спать в каких-нибудь кустах, а охотиться по ночам. Аоранг никогда не учил его этому. С каждым днем в саблезубце будто просыпалась память предков. Мохнач почти ожидал, что однажды Рыкун уйдет на охоту и не вернется. Однако тот все равно каждую ночь нагонял «отца».

«Как здесь хорошо! – думал Аоранг на ходу. – Как будто и не существует ни ямы с трупами, ни расколотых голов… Ни зубастого дива, завернутого в человеческую кожу…»

Но они были – и могли встретиться снова. Так что мохнач среди всей этой красоты каждый миг оставался настороже.

«Словно мало необъяснимых, ужасных бед творится в мире, – размышлял мохнач. – Неужели теперь и людьми овладело то же безумие, что и природой? Право, мне все чаще кажется, будто мир сломался, а я в одиночку пытаюсь починить его… Куда я иду? Неужели верю, что святейший Тулум, услышав о водах на юге, сразу найдет решение? Не веду ли я себя как ребенок, который в миг опасности бежит к отцу?»

Аоранг нахмурился.

«А ну-ка прекрати! – одернул он себя. – Ты – жрец, который несет важные сведения главе храма. Это все, о чем следует думать!»

В сущности, мохнач понимал, почему его мучают подавленность и недовольство собой. Все из-за Симаха. Они расстались не слишком хорошо.

Молодой сакон повел себя как наседка! «Я не хочу, чтобы ты шел один через степи! – кричал он. – Я не пущу тебя, это верная гибель! Твоя кровь будет на моих руках! Сказано – пойдем через Накхаран!»

«Чепуха, – возражал Аоранг. – Я уже ходил торговым трактом и знаю эти степи. Обойду город и торжища – никто меня не заметит. И со мной Рыкун!»

«Рыкун умеет уворачиваться от стрел?! Тебя расстреляют с коней, даже близко подходить не станут!»

«А если я доберусь до столицы месяца через три, то, может, уже и столицы никакой не будет! – вспылил мохнач. – Нет времени, понимаешь?! Все, прощай!»

И вот уже восьмой день Аоранг шел на север. Припасы закончились, мохнач жил охотой, благо дичи было в изобилии. Он миновал уже два торжища – также заброшенных. Поспешно уходил с дороги, едва замечал вдалеке облачко пыли, и прятался за какой-нибудь кочкой или корягой, пропуская отряды сурьев. Их было много – вооруженных всадников, и все тоже ехали на север. Каждый род ехал со своим знаменем – конским хвостом на шесте, разукрашенным разноцветными шнурами и лентами. Каждый раз, провожая всадников взглядом, Аоранг с горечью убеждался: да, сурьи вступили в войну с Араттой. И судя по тому, как обошлись с купцами под Эрехом, арьев об этом предуведомлять не стали…

«Наверняка такие же ямы с мертвецами сейчас по всему Десятиградию…»

Мысли Аоранга снова и снова возвращались к расколотым черепам с растущими из них цветами. Что за бог сурьев требовал таких жертв? Он не мог припомнить, как ни старался. Похоже, все то, чему его учили в жреческой школе, не годилось для толкования наступивших времен…

На третий день пути Аоранга на рассвете разбудил отдаленный лай собак. Он вскочил и поспешно отошел подальше от тракта. Но вскоре с тревогой понял, что дела складываются не самым лучшим для него образом.

«Это не обоз и не отряд воинов… Множество коней, собак едут не по дороге, а прямо через степь… Какой-то местный вождь отправился на охоту!»

Лай приближался. Россыпь темных точек усеяла степь. Сайги неслись прочь от охотников прямо на Аоранга. За ними следовали всадники.

«Они сейчас налетят на меня! Вот не повезло!»

Аоранг огляделся – ни кочки, ни ямки. Впрочем, от собак они бы его не укрыли… Мохнач упал в траву. Через несколько мгновений мимо, чуть ли не перескакивая через него, пронеслись легкие серо-рыжие сайги…

Крики, улюлюканье и лай раздавались совсем близко. Свистнула стрела, ушла в небо…