Золотые крылья и красивые вещи

То, что он говорит, имеет смысл, хотя я не могу не волноваться, что меня не позвали. Зачем ей добавлять тебя в список контактов, Астор? Это не значит, что у вас настоящие отношения. На бумаге ты не более чем сосед Инди по комнате. Нежелательная мысль заставляет меня провести рукой по челюсти, а сожаление оседает во мне.

— Ты мне раньше не ответил. Как она? — спрашиваю я, опуская руку обратно в сторону.

Голубые глаза Каллана, которые временами так похожи на глаза его матери, скользят по бабушке рядом с ним.

— Они не скажут мне ничего, кроме того, что я сказал тебе по телефону. Они говорят, что, поскольку она все еще без сознания и не может дать согласие на раскрытие дополнительной информации, они не могут раскрыть больше.

— Вы понимаете, что мы должны защищать частную жизнь нашего пациента, — добавляет медсестра, голос ее наполнен отработанной вежливостью. — И дело в том, что вы не являетесь семьей.

— У нее нет семьи, — я не знаю, почему только здесь и сейчас до меня доходит, насколько по-настоящему одинока Инди. Мать полностью бросила ее в этом мире и превратилась во врага. Все, что у нее осталось, это Юпитер и… я. — У нее есть только я, и я хочу ее видеть. Прямо сейчас, черт возьми.

Меня давно уже не волнует, знает ли Каллан правду, и я не утруждаю себя смягчать свои слова перед ним. Для него это не лучший способ узнать, что происходит под моей крышей, но мой приоритет сейчас — она. Она раненая. Я смогу разобраться с последствиями своих действий с Калланом позже.

Женщина ощетинивается.

— Сэр, если бы вы могли воздержаться от таких высказываний, — ее маленькие глаза-бусинки осматривают окрестности и ожидающих пациентов. — Мне жаль, что я не могу предложить вам большего. Нам придется подождать, пока мисс Ривертон придет в сознание.

Ее ответ для меня совершенно неприемлем. Я уже был близок к тому, чтобы пролететь мимо нее и искать Инди, палата за палатой, когда мне в голову пришла альтернативная идея.

— Мне нужно увидеть Элайджу Хилла прямо сейчас.

— Главный хирург? — спрашивает она, поднимая брови.

Он также является членом совета больницы. Мы много раз пересекались на мероприятиях и мероприятиях по сбору средств. Он стал донором Olympic Sound, когда прошлой осенью была принята его дочь Зейди. В такие моменты я понимаю, насколько ценны эти скучные ужины.

— Да. Немедленно вызовите его.

28

Астор

Через пятнадцать минут я получаю именно то, что хочу. Элайджа потянул за необходимые ниточки и теперь ведет меня и Каллана в ее палату в отделении неврологии. Всю дорогу нас сопровождала одна и та же медсестра, и ее неодобрительный взгляд не произвел того эффекта, на который она рассчитывала. Если она пытается пристыдить меня или заставить чувствовать себя виноватым за злоупотребление своими привилегиями, боюсь, она зря тратит свое время. Я не буду чувствовать вину или стыд, когда мне предоставят доступ к Инди.

Я как будто не могу дышать собственностью, пока не увижу ее собственным взглядом.

Элайджа останавливается у открытой двери больничной палаты и показывает на нее рукой.

— После вас, мистер Бэйнс.

Не нуждаясь в повторении дважды, я вхожу в дверь. Я думал, что вид ее поможет мне дышать, но вид ее хрупкого тела на больничной койке, подключенной к аппаратам и капельницам, только заставляет мою грудь сжиматься в геометрической прогрессии.

Кожа у нее бледная, а вокруг глаз уже начали образовываться синяки из-за травмы головы. Прозрачная трубка находится у нее под носом, дополняя ее дополнительным кислородом. Приятно видеть, что им не пришлось ее интубировать.

— Что бы ни ударило ее по голове, это вызвало кровоизлияние в мозг, — объясняет Элайджа, просматривая ее файл на своем iPad по дороге сюда. Она не его пациентка, и мозг не его специальность, но он настоял на том, чтобы рассказать мне о том, что произошло. Я не слишком придирчив к тому, кто предоставляет мне информацию, если кто-то это делает. — Они подозревают, что она была ранена за час до того, как ее нашли в конюшне.

Она была одна и ей было больно больше часа? Боже мой.

— Конюшня? — повторяю я.

Он смотрит на медсестру в поисках подтверждения и, услышав ее легкий кивок, повторяет выводы.

— Рабочая теория сейчас заключается в том, что лошадь разыграла и просто встала у нее на пути. Вызванным первым спасателям было трудно справиться с бедствующим животным. Одного из медработников чуть не ударили ногой в живот.

На ум приходит образ Юпитера, вздымающегося на дыбы и размахивающего передними ногами той ночью в сарае.

— Это был мой страх. Я сказал ей, что такое может случиться, — я едва узнаю свой голос, в нем чувствуется беспокойство, которого я не слышал с тех пор, как умирала моя мать. — Какой теперь план? Нам просто подождать и посмотреть, заживет ли кровотечение само?