Золотые крылья

— И вам, ваше благородие! — ответила реверансом Гладерика, нисколько не смутившись тому, что стояла она перед командиром в пижаме. — Так точно!

И девушка побежала по уже сохнущей траве. День обещал быть жарким — с самого утра солнце нещадно начало жечь территорию аэродрома.

— Хоть бы несчастная Глашенька там заживо не сварилась… — сказала Гладерика самой себе и прикрыла лицо ладошкой.

Совсем скоро над лётным полем, отдавая гулким эхом в окрестные леса, уносясь в крестьянские поля, взмыли крики дневального:

— Эскадрилья — подъём! Выходи строиться на утреннюю физическую зарядку! Подъём!

Уже спустя минуту из палатки начали высовываться заспанные лица юношей. Гладерика, тем временем, за эту минуту с небольшим успела переодеться в спортивный костюм. Он состоял из синей майки, такого же цвета хлопковых брюк, берета и кед. На каждом элементе одежды имелись нашивки с эмблемой эскадрильи, а на майке красовался ещё и позывной кандидата.

Спустя несколько мгновений Гладерика первая встала в строй на своё место. Спустя столько времени на этом пятачке оказалась практически вытоптана трава. Комичным было то, что таких пятачков стало двенадцать — и все они располагались в один ряд. Перед флагштоком со спущенным знаменем уже стоял с листами бумаги Гриша Добров. Он стучал по планшету пальцами и то и дело, хоть до официального построения было ещё пять минут, посматривал на карманные часы.

— Ну хоть ты не подводишь, — пробормотал командир, посмотрев на Гладерику.

Девушка в ответ захотела указать на то, что время ещё никоим образом не поджимает, но решила промолчать. Всё равно спустя мгновение в строй встал вечно невозмутимый Стёпа Адлерберг. Гладерика улыбнулась и кивнула ему в знак приветствия. Он ответил тем же, только без улыбки. «Скорее уж, мир перевернётся с ног на голову, — думала Гладерика, — чем Стёпа улыбнётся в знак приветствия. Однако всё равно человек он замечательный — надёжный и целеустремлённый!». Сегодня утром ей хотелось думать таким образом обо всех. После вчерашних разговоров с Александром и старыми друзьями — пусть даже таких кратких и временами недосказанных — она ощутила прилив жизненных сил. И сил этих стало так много, что ими стало впору делиться с окружающими. Сама того не заметив, Гладерика продолжила улыбаться.

— Доброго утра, госпожа, — шутливо поздоровался с ней подошедший сзади Ваня Дашков. — Вы сегодня необычайно веселы! Что-то особенное случилось?

— Разговорчики! — тут же отреагировал Гриша.

— И тебе доброго утра, — шепнула ему Гладерика.

Дашков слегка приподнял в удивлении бровь, однако кивнул и встал на своё место. Таким образом, спустя пару минут весь состав эскадрильи был в строю.

— Эскадрилья, равняйсь! Смирно! — скомандовал Гриша Добров. — Поднимать знамя сегодня выпадает честь… А, впрочем, и думать особо и нечего. Самые примерные на сегодня кандидаты — «Аурус» Дельштейн-Орлова и «Старгейт» Адлерберг. Впрочем, как и всегда. Что же… «Аурус», «Старгейт», ко знамени бегом — марш!

Гладерика и Стёпа послушно повиновались. И вот они встали по бокам флагштока. Стёпа уступил место девушке, встав рядом и приняв стойку «смирно».

— Знамя нашей великой страны — поднять!

И весь личный состав, повернув головы ко знамени, тотчас снял спортивные береты. Гордо блеснули на июльском солнце нагрудные значки. Все двенадцать человек, вместе с командиром, запели гимн. Слова в нём были незамысловатыми — прошение у Бога о сохранении Императора и о его царствии во их славу. Однако, когда практически мужской хор исполнил его мощными и приятными голосами, в воздухе над аэродромом повисла, пусть на несколько минут, строгая торжественность, заставившая некоторых учащихся поднять голову чуть выше, некоторых выпрямиться чуть стройнее, а иных и вовсе закрыть глаза.

Когда гимн и утренняя молитва были спеты, Гриша Добров перекрестился и скомандовал подчинённым:

— Вольно! Головные уборы надеть! Налево бегом — марш!

Начался следующий, самый нелюбимый у многих, этап обычного дня у личного состава — утренняя пробежка, зарядка, гимнастика и разминка. В жаркие и сухие дни, подобные сегодняшнему, когда солнце нещадно палило уже с самой рани, командир отдавал приказ проводить ещё и разминку в Л-жском озере, до которого кандидатам необходимо было добежать через сосновый бор. Там их ждал специально оборудованный пляж с небольшим деревянным пирсом, откуда они отрабатывали прыжки в глубокую воду. Гладерике и Глаше, как единственным девушкам, не дозволялось находиться вместе с юношами — для плавания им было выделено время непосредственно после водных процедур всех остальных.