Золотые крылья

— Именно, — надломившимся внезапно голосом ответил Роман Иванович. — Именно поэтому, Григорий, мне бы всей душой хотелось избежать страшного кровопролития, которое неизбежно на этой войне. Но наши позиции, позиции дворянства, с каждым днём всё слабее и слабее. И тем они слабее, чем толще становятся портмоне у буржуазии. А чего хочет буржуазия? Она жаждет наживы любой ценой. Она жаждет заработать на военных нуждах, готова поддерживать эту отрасль, пока сама не лопнет от переедания. У этого нового класса напрочь отсутствует понятие чести и достоинства. Когда деньги затмевают душу — человек становится животным. Взгляни на наших потенциальных противников: разве они чужды нам? Там живут такие же дворяне, а многие даже приходятся нам родственниками! Разве они хотят войны с нами? Но нами помыкают, Григорий! И с той, и с другой стороны деньги стали превыше чести — вот, каков основной симптом приближающейся большой войны. Войны, в которой не будет правых и победителей.

Гриша промолчал. Беспокойными глазами он уставился на чашку чая в руках своего командира.

— Это одно из двух неприятных новостей, которыми я бы хотел с тобой поделиться. Вторая касается нашего покровителя — Александра Фёдоровича. С ним дела обстоят ещё хуже, чем я говорил на построении.

— Что с ним?

— Он при смерти. Заболел воспалением лёгких. Старая, никчёмная хворь овладела здоровьем нашего дорогого Александра Фёдоровича.

— Как — при смерти?! — воскликнул Гриша. — Час от часу не легче… Роман Иванович, можно ли сделать хоть что-нибудь? Давайте вышлем доктора Ларсена.

— Над ним трудятся врачи, впрочем, не слишком успешно, — опустил голову командир. Каждый день я молюсь за его здравие.

— Я прикажу молиться за него, — твёрдо сказал Гриша. — Если мы потеряем его, то смысла существовать нашей эскадрилье больше не будет.

— Отставить причитания! — вдруг резко одёрнул его Роман Иванович. — Не для того он эскадрилью создавал, чтобы потом получать вести о том, что она расформирована и больше не выполняет своего предназначения.

— Прошу прощения, — мигом успокоился, пришёл в себя и принял прежнее невозмутимое и строгое выражение лица Гриша.

— Я понимаю твои чувства. Александр Фёдорович мне как родной. Я переживаю не меньше твоего. Надеюсь, теперь ты понимаешь моё выражение лица в начале разговора. Я просто хочу, чтобы ты всё это знал.

— Вас понял, Роман Иванович.

— И помни: ни слова о нашем разговоре. Ни об Александре Фёдоровиче, ни о моих догадках пока никому знать необязательно. Лишь время покажет, кто был поистине прав.

— Истинно, — кивнул Гриша. — Я уберу чашки. Стало быть, сейчас к нам нагрянут первые четыре кандидата.

— А если уж говорить о них, — вдруг сменил тему Роман Иванович, — так кто, по-твоему, показывает наилучшие результаты?

— Степан Адлерберг, позывной «Старгейт», Гладерика Дельштейн-Орлова, позывной «Аурус», а также Милорад Друцкий, позывной «Миля».

— Вот как… Значит, вырисовались три лидера?

— Так точно. Все нормативы за последний месяц у них сданы на отличный результат.

— Мне же нужно знать, о ком докладывать на грядущем совещании, — впервые за весь разговор усмехнулся Роман Иванович. — Подготовь мне все отчёты об их физической и умственной подготовке, а также сведения об их здоровье. Это необходимо сделать ко следующей неделе.

— Будет сделано, — склонил голову Гриша.

— Вот и славно. Что же, а теперь нашим кандидатам необходимо выдать все необходимые планы полёта. Наш разговор не продлился долго?

— Пятнадцать минут.

— Просто замечательно! В таком случае, зови сюда первую четвёрку. Поглядим, чему они научились у тебя.

— С радостью.

С этими словами Гриша вышел из палатки и направился в сторону лагеря. Спустя несколько минут на пороге стояли Стёпа, Ваня Дашков, Гладерика и Миля.

— Итак, дамы и господа, получите план полёта, — с этими словами Роман Иванович передал лежащие на столе бумаги всем четырём кандидатам. — В этих листах графически показан ваш маршрут. Также ещё раз прописаны все ограничения. Прочитайте всё внимательно! Конечно, на таких аэропланах риск погибнуть крайне мал, но заработать себе переломы, ушибы и сотрясения на них вы вполне способны. Придерживайтесь инструкций, смотрите за поведением мотора и управляющих плоскостей. Впрочем, всё это вы уже проделывали, не так ли?

— Так точно, — ответили они.

— В таком случае, Степан, как тебя по-позывному…

— «Старгейт».

— Вот-вот, конечно. «Старгейт», приготовься к вылету через тридцать минут. Ничего, если мы немного задержимся, — сказал он Грише Доброву. — Мы все будем смотреть на твой полёт.