Золотые люстры (СИ)

Утром, быстро обойдя территорию самого знаменитого кладбища Веймара, мы сориентировались, что это не то место, где хоронили советских солдат. В папиной записке значилось: Бельведер, старое гарнизонное кладбище, ряд..., номер... Смотрю в карту: бульвар Бельведер недалеко. Бульваром назывался целый парк, вытянутый вдоль улицы. Парк источал всевозможные цветочные ароматы с многочисленных клумб и качал кронами старинных и очень красивых деревьев. Люди (пожилые, конечно, молодые только пожимали плечами) указали нам дорогу к советским военным захоронениям. Они находились в парке за оградой, но калитка была не заперта.

Ограда чем-то напоминала супрематические фигуры русского авангарда, правда, без разгула цвета: черные, с красными звездами. Попробую описать: безжалостные, схематичные, очень геометричные штыки по краям, дальше, на больших воротах - к ощерившейся красной звезде, как к вершине, сходились не то штыки, не то пароходные лопасти, не то острые длинные плечи какой-то адской зубчатой передачи. Калитка декорировалась серпом и молотом, которые смотрелись не столько сельхозинвентарем, сколько страшным холодным оружием: какими-то секирами... И была во всей этой графичной композиции очень сильная энергия, чуть ли не энергия музыки "Время вперед!", нет, скорее, даже не энергия, а агрессия - вот что это было! И первое мое чувство - это желание откреститься от этих символов, от этой страны, так все это диссонировало с красотой и умиротворенностью старого парка!

Но вот мы зашли за ограду, и эмоции вмиг перевернулись. Душу защемила память о войне, жалость к погибшим солдатам, к "нашим"... Мы стали искать могилу дяди. Памятные вертикальные плиты были однотипные, под каждой плитой покоилось по шесть солдат. Некоторые надписи не имели фамилий или фамилии путались с отчеством, припоминаю что-то, вроде "Ивановна Таня". Возможно, учет вели уже немцы, или наши солдаты из каких-нибудь далеких национальных республик. У краткой надписи "Наденька" сами собой полились слезы. И даты смерти: сорок пятый, сорок пятый, сорок пятый... Наш дядя погиб в пятидесятом... Мы обошли и осмотрели каждую надгробную плиту, но знакомой фамилии не нашли. Какая чертовская несправедливость: несмотря на прошедшие шестьдесят пять лет все-таки добраться, оказаться здесь и ничего не найти! Мы почувствовали отчаянную беспомощность, поникли духом и вышли, затворив за собой калитку. Группа японцев, хохоча о чем-то своем, целилась ультрасовременными фотогаджетами в надгробия ушедшей навсегда, страшной, беспощадной к своим, натерпевшейся и настрадавшейся страны СССР...

Все-таки я снова просканировала карту и увидела, что на окраине города находился некий дворец "Бельведер", а рядом, как водится в Веймаре, протянулось большое старое кладбище. Никогда бы не подумала, что известие о возможности посетить еще одно кладбище так обрадует!.. Пошел дождь. Вот и пригодились многочисленные зонты и куртки моей сестры. Мы нашли нужный ряд, господи, это целая улица очень, очень старых могил. Ничего похожего на военные захоронения... Дождь превратился в ливень. Все измокшие, блуждая в траве, мы понимали, что ищем не там. Ливень превратился в водяное светопреставление. Пришлось бежать к машине. Окна машины запотели через несколько секунд так, будто лобовое стекло замазали белилами. Еще несколько заездов и заходов с разных сторон кладбища ничего не принесли. И никого нет вокруг, в течение всех этих часов - никого!

Вдруг мы видим мужчину, подкатывающего к своей машине пожилую даму в инвалидной коляске. Я бросилась к нему с нашей проблемой. Он, было, стал пожимать плечами, но женщина из своего кресла что-то ему сказала. Мужчина закивал и перевел нам, что советское военное кладбище находится возле самого дворца, но найти его нам будет непросто, и они готовы нас проводить. Я поблагодарила и побежала к машине. Такая готовность помочь... Что это? Частая история, что русские разыскивают свои могилы? И вина перед ними, пострадавшими в войне? Просто хорошее воспитание? Человечность? Что бы то ни было, но опять нам повезло с хорошими людьми. Если подумать, сколько рубцов - больных и горьких - еще таит в себе память о войне?! Вспомнились автобусы с финнами, приезжающими на Карельский перешеек побыть в местах своего детства, постоять и поплакать возле полуразвалившихся, вросших в землю и покрытых мхом фундаментов их бывших родных домов...