Золотые мальчики (ЛП)

Он продолжает работать моими бедрами, прижимая мое тело к своему, пока я не начала дрожать всем телом. Мощное напряжение между моими ногами нарастает, достигая пика в виде эйфорического взрыва, который я ощущаю изнутри. Я наслаждаюсь этим моментом всего за несколько секунд до того, как тело Уэста начинает извиваться подо мной. Он сделал несколько последних толчков своими бедрами, обхватывая меня так крепко, что становится больно, а затем я получила ни с чем не сравнимое удовольствие наблюдать, как КорольМидас получает свою разрядку.

Это происходит через серию возбуждающих выражений. Сначала он невероятно напряжен, за ним следует чистое блаженство, и, наконец, он наполняется успокаивающим облегчением. Сразу после этого он издал вздох и полностью замер подо мной.

Я смотрела в его яркие глаза, но никто из нас не говорил. Из-за отсутствия слов я немного нервничала, осознавая, что мы только что сделали. Вскоре до меня дошел весь масштаб происходящего. И в одно мгновение я превратилась в неуверенного в себе человека, который надеется, что Уэст этого не заметит.

Эта неуверенность растет, и я пытаюсь слезть с него, думая, что немного пространства поможет мне проветрить голову, но как раз в этот момент его рука удерживает меня на месте. В его прикосновении чувствовалась нежность, и я уверена, что он не хочет, чтобы я это заметила, но я заметила. Может быть, потому что я так отчаянно нуждаюсь в этом, в каком-то знаке, что я не единственная, кто только что почувствовал это — ослепительную энергию, которая только что взорвалась между нами.

Его губы разошлись, и он полностью завладел моим вниманием, думая, что скажет. Думает, что скажет что-то, что еще больше прогонит это тяжелое чувство ужаса. Несмотря на то, что жизнь научила меня, что возлагать какие-либо надежды на такого парня, как Уэст, — это риск.

Его грудь шевелится, когда дыхание снова учащается, и его взгляд опускается к моему рту. Когда меня держат вот так, я чувствую так много. То, что я уже поклялась отрицать до самой смерти. Но я кое-что замечаю. Оно незначительное, но не проходит мимо меня.

Когда Уэст окидывает мое лицо быстрым, оценивающим взглядом, его хватка ослабевает, и вот так он вдруг становится кем-то другим. У меня перехватывает дыхание, и я чувствую себя так, словно у меня из-под ног выдернули почву.

Какая бы ложная реальность, связанная с близостью, ни была только что стерта для него, она нахлынула на него снова, как штормовой прилив. Я не могу удержаться, чтобы снова не услышать его слова. Что наша истина будет раскрыта через этот единственный акт.

Может быть, именно это и есть. Наше откровение.

Я отодвигаюсь в сторону, когда Уэст выскальзывает из-под меня без всякого утешения, а затем устремляется в ванную. В его походке, в этих холмистых изгибах на плечах и спине чувствовался гнев, и, глядя на него, моя грудь сжалась от горя.

У меня не возникло вопроса, совершила ли я ошибку. Только о том, какого масштаба и длительности воздействия она будет иметь.

Он остановился у двери в ванную, но не поворачивался. На долю секунды этот проблеск надежды возвращается, но затем но затем его уносят два коротких слова.

— Тебе пора.

Затем он исчез за углом, захлопывая за собой дверь.

От этого звука я пошатнулась и на мгновение застыла в неверии.

Он бы так просто не поступил. Я знаю, что мы облажались, но… просто отмахнуться от меня?

Но потом все встало на свои места, и я поняла, что это было. Просто секс. Не более того, и теперь он хочет, чтобы я ушла. Так же, как он требовал бы от любой другой девушки.

Гордость заставила меня встать на ноги на автопилоте, подавляя множество эмоций, которые начинают бурлить во мне. Сквозь затуманенное слезами зрение я ищу свою одежду, понимая, что ради собственного достоинства не могу оставаться здесь, когда он вернется.

Если я собираюсь держать себя в руках, я должна уехать от него как можно дальше и перейти в режим контроля эмоционального ущерба. Но, прежде чем я успеваю зайти так далеко, я начинаю корить себя. Это начинается с той секунды, когда я выбегаю из его номера с туфлями в руках, стараясь не задохнуться, когда я несусь в свой собственный номер в эпической позорной походке стыда, возясь с ключом у двери.

Как ты могла быть такой глупой?

Неужели ты действительно не предвидела этого?

Ты так облажалась. Ты сломлена. Ты официально теперь шлюха. По крайней мере, с Рикки это что-то значило. Для тебя. Для него.

Черт.

Я зашла внутрь и не потрудилась зажечь свет. Если мне придется посмотреть на себя в зеркало, я, возможно, не смогу взять себя в руки. Это худший поступок в моей жизни, и назад его не вернуть.

Что касается сожалений, то хуже этого ничего не бывает.

***