Золотые миры

В холодной кабинке, и темной и тесной,
Мы молча сидели в тоске неизвестной,
И это молчанье нам было понятно.
На небе порой колыхались зарницы,
Как будто бы крылья невидимой птицы
Дрожа отряхали кровавые пятна.

И сумрак дрожал молчаливым забвеньем,

Скользили загадочно — лунные тени;
Как будто шептали о чем-то тревожном,
Какая-то истина мысли сковала…
И лунно-красивая сказка пропала…
И что-то безумное стало возможным.

Загадка пропала. Все стало понятно,

И даже молчанье нам было приятно…
Ведь часто приятными кажутся муки.
Мы будем молчать еще долгие годы,
И в стонах неволи, и в песнях свободы
Нам будут звучать похоронные звуки.

Кровавые тайны нам стали известны,

И не было страшно раскрывшейся бездны,
Лишь как-то неровно дрожали ресницы…
Прозрачные тени лениво скользили,
И лунные сказки задумчиво плыли…
Далеко, над морем, дрожали зарницы.

21.1.1923. Сфаят

Когда Ирина прочла бальмонтовские «Сонеты солнца, меда и луны», ей очень захотелось овладеть этой новой для нее формой стихотворений, и она стала довольно много писать сонетов, пока не набила на них руку. Привожу два.

***

Мне снилось легкое, родимое, больное,
Что? — то слова не могут передать:
Нет этих чутких слов, чтоб рассказать
Все, что видало сердце молодое.

Мне вспомнилось далекое, родное,

Терзанья совести мне вспомнились опять…
Но для чего былое вспоминать,
Когда насмешкой кажется былое.

Бесплодное, погубленное семя.

В бесцельности утрачены года,
В них сон, бессмысленность, безумие, мечта…

На совести лежат они, как бремя…

Лишь узел дружбы связан навсегда —
Его не разовьет безжалостное время.

24. X. 1922. Сфаят

***

Когда рыдает ветер за стеной
И тихий стон звучит не умолкая,
То мысли, сон тяжелый разгоняя,
Смущают сердце странною мечтой.

Окутаны бесцветной темнотой,

Теснятся стены, давит ночь немая,
В душе слова поют не умолкая,
Слова… слова… волненье и покой.

И верю я: тревога юных лет

Пройдет, как сон, как взлет воображенья,
Я вспомню молодость с улыбкою смущенья

И жизни я потребую ответ:

Достойны ль те года тоски и сожаленья?
И жизнь ответит: Нет!..

29. IX. 1922. Сфаят

Но самое большое впечатление на Ирину произвел Блок. Он был для нее настоящим откровением. Она вчитывалась в каждую его строку, и его стиль оказал на ее стихи несомненное влияние.

На развалинах старого храма
Подняла улыбку весны…
Я люблю Прекрасную Даму,
Разлюбив свои мертвые сны.

Блок остался одним из любимых поэтов для нее на всю жизнь. Едва ли этому можно удивляться: ведь это была любовь целого поколения.

БЛОКУ

Когда в вещании зарниц
Предвижу я тоску и муки —
В знакомом шелесте страниц
Ловлю я трепетные звуки.

В них я ищу тоски моей

Беззвучный взгляд и холод зыбкий
И в черном бархате ночей
Любимый образ без улыбки.

И в вечный сон, и в мощный стон

Слились печаль и боль сомненья,
И от страниц, где думал он, —
Ищу спасенья.

21. IV. 1923