Золотые нашивки

— Приходи ко мне домой завтра. Вот мой адрес, — Кнут вырвал листок из блокнота и нацарапал на нем несколько слов. — Приходи. Мои старики будут рады познакомиться с русским моряком. Отец раньше плавал и бывал у вас. Теперь пойдем в зал.

Курсанты веселились. У Роганова кружилась голова.

«Пойду-ка я домой, — решил он. — Исчезну незаметно».

— Прощай, Кнут. Иду на судно. Ты остаешься?

— Да. Я еще побуду немного. Здесь моя девушка. Так приходи завтра.

Димка незаметно вышел в прихожую, толкнул дверь. На узенькой улочке было пустынно и тихо. Он глубоко вдохнул воздух. Идиот, не следовало пить. Стаканчик Иенсена все испортил. Ну, ничего. Порт рядом. Он доберется до судна за пятнадцать минут. Димка пошел по направлению к площади. За нею еще улочка и проходные ворота порта. Из переулка появилась темная фигура. Навстречу Роганову нетвердыми шагами шел человек. По походке было видно, что он сильно пьян. Поравнявшись с курсантом, человек остановился. Роганов сошел с тротуара, желая уступить встречному дорогу, но тот на чистом русском языке сказал:

— Советский курсант. Вижу по форме. Куда бежишь, парень? Поговори с соотечественником. Ничего с тобою не случится.

Роганов хотел было пройти, но незнакомец схватил его за локоть:

— Пренебрегаешь? Я тоже русский. Не хуже тебя, а может быть, и лучше. Подожди. Ты из какой местности?

— На вахту тороплюсь. Некогда мне, — сказал Роганов.

— Да брось ты. Вахта не волк, в лес не убежит. Запрещено разговаривать с нами, да?

— Сказал же, что на вахту опаздываю.

— Врешь ты все. Знаю я ваши порядки. Сыт ими по горло. А я вот свободный человек. Что угодно и с кем угодно могу говорить… Я тоже русский.

— Бывший русский, наверное. Ну, ладно, дайте пройти, — проговорил Роганов, видя, что человек загораживает ему дорогу.

— Значит, не желаешь? Погоди, я скажу тебе два слова. Ты, конечно, комсомолец? Прохвосты вы все. Жизнь мне испортили. Мало я вас в войну пострелял, мало, — скрипнул зубами незнакомец. Он вплотную надвинулся на Роганова и вдруг злобно, истерически выкрикнул:

— Сволочь! Дать тебе в рожу, чтобы запомнил на всю жизнь, как встретился с соотечественником. У, подлюга!

Он сунул кулак Димке в лицо. Роганов взглянул в мутные, полные ненависти глаза и, не раздумывая, боксерским приемом нанес человеку сильный удар в челюсть. Тот с матерщиной бросился на Димку. Где-то рядом заверещал свисток. Человек отскочил от Димки и нырнул в переулок. Слышно было, как стучат его подошвы. Он удирал. Роганов почувствовал солоноватый вкус на губах. Он вытащил платок, обтер лицо. Платок стал розовым… Рядом стоял полицейский. Он добродушно смотрел на курсанта и говорил что-то по-норвежски.

— Не понимаю, — сказал Роганов по-английски.

— О, русский моряк говорил английски, — обрадовался полицейский. — Надо платить маленький штраф. Норвегия нельзя… бам-бам на улице. — Полицейский помахал кулаком. — Пойдем.

Он взял Роганова под руку, и они, как добрые друзья, двинулись к порту.

Димка попытался освободить свою руку, но полицейский держал его крепко.

— Он первый на меня напал. Я защищался, — по-русски сказал Роганов.

Полицейский покачал головой.

— Полицей-президиум, — проговорил он уже по-немецки.

Полицейский участок помещался недалеко от проходной. У ворот стоял Шведов в шляпе и макинтоше. Увидев Димку под руку с полицейским, он испуганно спросил:

— Роганов? Что случилось?

— Идем, идем, — потянул Димку полицейский, не обращая внимания на Шведова.

— Капитан, — сказал Роганов.

— Капитан? — переспросил полицейский и, обернувшись к Шведову, притронувшись к козырьку фуражки, быстро заговорил, мешая английские и норвежские слова.

— Мальчик устроил на улице бокс. Надо платить маленький штраф, господин капитан. Ничего серьезного. Тот убежал.

Шведов понял, достал бумажник, вытащил из него пять крон, протянул их полицейскому.

— Только для вас, господин инспектор. Все в порядке.

Полицейский оглянулся по сторонам. На улице никого не было. Он сунул деньги в карман.

— Ничего серьезного. Благодарю вас, господин капитан. Счастливого плавания. — Он козырнул и медленно, с чувством исполненного долга пошел по направлению к участку.

Роганов остался вдвоем с капитаном.

— Идите на судно, — хмуро сказал Шведов. — Что вы натворили? О, да от вас несет, как от пивной бочки. Напились?

Димка не ответил.

— Все-таки что же вы натворили? Понимаете, чем эта история грозит вам?

— На меня напал какой-то русский тип. Я защищался. Шел на судно.

— Расскажите все, — строго сказал Шведов. — Все до мельчайших подробностей.

Роганов рассказал обо всем. Даже о том, что выпил с Иенсеном.

— Позорите честь советского моряка, Роганов, — проговорил Шведов, выслушав курсанта, — забыли, где находитесь?

— А что мне оставалось делать? Подставить свою физиономию или кричать «хайль Гитлер»?

Шведов промолчал.

«В самом деле, что же он должен был делать? Я, наверное, поступил бы так же», — подумал капитан и сказал:

— Не ввязываться в драку. А главное не пить столько и не уходить с вечера одному. Вы же знаете правила? Вас могут отчислить из училища.

— Я понимаю…

Они подходили к судну.