Золотые нити

– Алекс хозяин этой кофейни, а по совместительству мой сосед, – сказал Сея, садясь за столик, – Представляешь, у них работает настоящий француз из какой-то очень известной кондитерской. Не знаю, всех подробностей, но он сейчас на пенсии и приходит по утрам готовить десерты ради своего удовольствия, чтобы совсем не зачахнуть от тоски. Алекс говорит, они заказывают какие-то эксклюзивные продукты из Франции, потому что без них не получится добиться воздушности и идеального крема.. Тут старик был не преклонен, хотя трудится он за какие-то смешные деньги. Видимо, просто для души.

Я смотрела на Сея, как он улыбается, беззаботно болтает и мне казалось, что я перенеслась во времени на несколько недель назад. Словно не было этих бесконечных дней, наполненных тоской и тревогой. Мы сидели в кафе, нам было хорошо и уютно вместе, как и всегда. Словно ничего не случилось, словно это мы прежние и между нами нет этой пропасти.. Но…

– Лучший кофе для наших прекрасных гостей.

Алекс поставил перед нами белоснежные чашки и тарелку с маленькими воздушными профитролями.

– Они с разными начинками, советую попробовать все, – он улыбнулся и исчез за этажеркой.

– Ну что, будем выносить вердикт знаменитому кондитеру? Не тебе же одной владеть кулинарной магией, – Сей взял булочку и с аппетитом откусил, – Ммм, слушай, это просто нереально вкусно. Попробуй..

Я думала, что мне кусок в горло не полезет, но покорно взяла одну и отломила кусочек. Булочка и правда оказалась просто волшебной. Из легкого невесомого теста, с воздушной начинкой из сливок и свежий ягод.

Я съела одну и потянулась за второй.

– Ага, понравилось, – Сей тоже взял вторую, – Все-таки французы умеют готовить.

Я медленно жевала, чувствуя терпкий вкус малины и белого шоколада. Было очень, просто невероятно вкусно и в то же время настолько горько внутри, что меня раздирало от противоречивых ощущений.

Какие к черту булочки, если мы расстаемся и может видимся в последний раз…

– Сей… – я шмыгнула носом, – Я так по тебе соскучилась.

– Я тоже, – Сей стал серьезным, но попробовал улыбнуться, – Клэр, прости меня, если сможешь. Боюсь, даже эти восхитительные булочки не искупят моей вины.

– Не смешно..

Я сделала глоток кофе и уставилась в стол.

Мы замолчали.

– Почему… Почему ты уезжаешь? – тихо спросила я, боясь поднять глаза.

Сей какое-то время сидел неподвижно, словно что-то обдумывая, а потом достал из внутреннего кармана куртки конверт и протянул мне.

Я дрожащими руками открыла его и достала сложенный пополам листок плотной пористой бумаги.

– Что это?

– Прочитай.

Я развернула листок и пробежала по нему глазами.

Во рту пересохло. Мне стало трудно дышать..

– Сей… Я ничего не понимаю.. Это..

– Это приглашение на участие в экспериментальном лечении в Германии.

– В экспериментальном лечении, – севшим голосом переспросила я, – Господи, ты болен? Все так серьезно?..

– Да… – Сей старался не смотреть мне в глаза и говорить спокойно, но голос его дрожал, – Клэр… Боги, я не знаю как об этом говорить! Я сначала не хотел, чтобы ты узнала, но сейчас понимаю, что не могу так с тобой поступить, хотя до сих пор не уверен что это правильно.

Он осекся и замолчал.

Я смотрела на свои дрожащие руки, сжавшие листок до вмятин и собирала остатки сил, чтобы спросить..

– Что с тобой, Сей?.. Это что-то страшное, да? Онкология?..

– Нет, – Сей стал мрачным, как будто почернел и мир вокруг него выцвел. Я чувствовала эти удушающие волны энергии, заполнявшей пространство, и внутри меня все сжималось от ужаса. Так же как когда я увидела тот жуткий символ в кофейной чашке. За спиной Сея проявлялась страшная бесформенная черная тень, высасывающая жизнь и казалось саму душу, – Это намного хуже..

– Хуже? – я слышала себя как будто со стороны. Мне было настолько страшно, что мир переставал казаться реальным, – Господи, Сей.. Что!? Что может быть хуже?..

Сей поднял глаза, и я застыла, увидев в них такую боль и обреченность, что во мне погасла всякая надежда.

– У меня редкое генетическое заболевание. Оно передается по наследству по мужской линии. От него умер мой отец. Не буду тебя мучать списком иностранных фамилий в честь кого оно названо, но встречается эта дрянь чрезвычайно редко и поэтому пока почти изучена, и лекарств нет. Только поддерживающая терапия.

Я сидела, окаменев. Каждое слово падало на мою грудь бетонной плитой, и я просто не могла дышать. Все происходящее казалось нереальным, как будто я смотрела очень страшный фильм или видела кошмарный сон. Хотелось скорее включить свет и убедиться, что всего этого нет.