Золотые пауки

Вульф был прав: я недолюбливал Ослепительного Дэна, героя комиксов, публиковавшихся по всей стране одновременно в двух тысячах, если даже не в двух миллионах, газет. Не питал я приязни и к его создателю, Харри Ковену, явившемуся к нам в кабинет в субботу вечером, сорок часов назад. Он беспрестанно жевал верхнюю губу своими неровными желтыми зубами, и мне подумалось, что если уж без этого совсем нельзя, то он мог бы жевать хотя бы нижнюю – по крайней мере, не демонстрируя при этом зубы. Более того, не пришлась мне по душе и предложенная им работа, как он ее обрисовал. Только, пожалуйста, не подумайте, что слава Ниро Вульфа ударила мне в голову и я задрал нос: по-моему, парень, у которого умыкнули пушку, имеет такое же право нанять за свои деньги хорошего детектива, как и обвиненная в убийстве богатая герцогиня. Однако этот Харри Ковен составил план, согласно которому провести расследование собирался самостоятельно, так что сегодня единственная разница между мной и мальчиком на посылках заключалась в том, что я взял такси, а не поехал на метро.

Как бы то ни было, Вульф взялся за предложенную работу, и деваться было некуда. Я извлек из кармана листок бумаги – список, который составил после беседы с клиентом, и пробежал по нему глазами.

Марсель Ковен – жена

Адриан

Гетц – друг или примазавшийся

(возможно, и то и другое)

Патриция Лоуэлл – агент (менеджер?)

Пит Джордан – художник, рисует Ослепительного Дэна

Байрэм Гильдебранд – художник, тоже рисует О. Д.

Если верить Харри Ковену, один из этих пяти украл у него пушку, «марли» тридцать второго калибра, и он намеревался выяснить, кто именно это сделал. Конечно, всегда неприятно лишиться собственности, но и дураку ясно, что, исчезни у нашего клиента электрическая бритва или пара запонок, он не стал бы так нервничать и жевать губу ему бы не потребовалось. Не один, а целых два раза он специально подчеркнул, что у него нет никаких причин подозревать кого-либо из этой пятерки в намерении использовать похищенное оружие по прямому назначению, причем во второй раз вложил в свои слова столько эмоций, что Вульф хмыкнул, а я приподнял бровь.

Поскольку «марли» тридцать второго калибра отнюдь не является раритетом, оказалось не столь уж невероятным совпадением, что таковой наличествовал и в нашем арсенале, и поэтому мы смогли снабдить Ковена реквизитом, необходимым ему для задуманного представления. Что же касается самого представления, наиболее благоразумным в данной ситуации представлялось занять выжидательную позицию, но какой смысл проявлять благоразумие, если затея изначально тебе не нравится.

Добравшись до нужного мне дома на Семьдесят шестой улице, восточнее Лексингтон-авеню, я отпустил такси. Фасад здания был обновлен в нашем столетии, в отличие от принадлежащего Ниро Вульфу старого особняка из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице: тот до сих пор щеголяет парадным крыльцом в том же виде, в каком его в свое время и выстроили. Здесь же, чтобы войти в здание, нужно было спуститься по четырем ступенькам, а не подняться по семи, что я и проделал, предварительно обратив внимание на розовые ставни на окнах на всех четырех этажах и кадки с вечнозелеными растениями по бокам от входа.

Меня впустила горничная в униформе, курносая и с толстенным слоем помады: примерно такое количество сыра камамбер Вульф обычно наносит на вафли. Я уведомил ее, что у меня назначена встреча с мистером Ковеном. Она ответила, что хозяин пока не может меня принять, и, судя по всему, сочла свои обязанности выполненными, даже не удосужившись принять у меня шляпу и пальто. Я заметил:

– А в нашем старом особняке хозяйство ведется куда лучше, причем всего одним лишь человеком. Когда Фриц или я впускаем кого-то в дом, то принимаем у него пальто и шляпу.

– Как вас зовут? – спросила она тоном, выдававшим сомнение, что у меня вообще имеется какое-либо имя.

Откуда-то изнутри донесся громкий мужской голос:

– Это от Фурнари?

Сверху донесся громкий женский голос:

– Кора, это мое платье?

Я завопил в ответ:

– Это Арчи Гудвин, мистер Ковен ожидает меня в полдень! Уже две минуты первого!

Мой отчаянный вопль не остался без ответа. Женский голос, уже не столь громкий, предложил мне подняться. Горничная с разочарованным видом ретировалась. Я снял пальто и повесил его на спинку стула, сверху водрузил шляпу. Из двери в конце коридора вышел мужчина и направился ко мне, выговаривая на ходу:

– Опять шум. Черт побери, более шумного места не сыскать. Наверх, пожалуйста. – Он двинулся по лестнице. – Если договариваетесь о встрече с сэром Харри, всегда прибавляйте час.

Я последовал за ним. Лестница поднималась к просторному квадратному холлу с широкими арками, которые вели в комнаты справа и слева. Он свернул налево.