Золотые пауки

— Этот Горан напоминает гиену и раздражает меня, — сказал он. — Полагаю, что вы предпочтете заняться им и двумя его сообщниками у себя в полиции. Почему бы вам не забрать их отсюда?

Кремер долго смотрел на Вулфа, то вынимая сигару изо рта, то снова принимаясь жевать её.

— Вы знаете, — наконец не очень решительно ответил он, — я думал, что мне известны все ваши трюки и хитрости, но это что-то новое. Будь я проклят, если что-нибудь понимаю. Горан и другой адвокат, Мэддокс, уже раньше побывали здесь, и вы их выставили, так же как и Поля Кюффнера. Вы утверждаете, что ищете убийцу, однако Горан и ещё два мошенника сейчас находятся у вас, а вы даже не желаете взглянуть на них. Я слишком хорошо знаю вас, чтобы спросить, почему вы так поступаете, но все же мне очень хотелось бы узнать. — Он повернулся к Фреду: — Приведите Горана.

Фред молча взглянул на Вулфа.

— Выполняй, Фред, — с тяжёлым вздохом произнес Вулф.

Глава 14

Деннис Горан вошёл в кабинет с самым деловым видом, но, обнаружив, что мы не одни, остановился, затем сделал несколько шагов вперёд, узнал Кремера и снова остановился.

— О! — воскликнул он. — Я не хочу мешать вам.

— Вы нам вовсе не мешаете, — заверил его Кремер. — Присаживайтесь. Мы как раз беседовали о вас. Мне уже известно, как вы оказались здесь.

Учитывая обстановку и обстоятельства, включая трудную ночь, проведенную у нас, следует признать, что Горан держался довольно хорошо. Ему пришлось принимать мгновенное решение: следует ли и как именно менять сейчас своё поведение. Горан посмотрел на Кремера, затем на Вулфа и снова на Кремера.

— Я рад, что вы здесь, — заявил он.

— И я тоже, — кивнул Кремер.

— Прежде всего потому, — продолжал Горан, — что у вас могло создаться впечатление, будто мне следовало сообщить вам о разговоре между мною и миссис Фромм вечером в пятницу.

— Но вы уже рассказали нам о нём, — заметил Кремер, не сводя пристального взгляда с Горана.

— Да, но не полностью. Мне нужно было принять весьма трудное решение, я его принял, и тогда оно казалось мне единственно правильным, но сейчас я уже не уверен в этом. Дело в том, что миссис Фромм рассказала мне нечто об Ассоциации помощи перемещенным лицам, причём эти данные, если они станут широко известными, могут скомпрометировать ассоциацию. Она была президентом, а я юрисконсультом ассоциации, и потому все сказанное ею должно было рассматриваться как строго конфиденциальное. Обычно юрист не имеет права разглашать подобные сообщения, и мне пришлось решать, не является ли этот конкретный случай таким, когда интересы общественности превалируют над частными. И я решил, что ассоциация имеет полное право рассчитывать на моё благоразумие. В тот вечер, после обеда, миссис Фромм отозвала меня в сторону и сообщила нечто, буквально потрясшее меня. По её словам, она получила информацию о том, что кто-то, связанный с ассоциацией, снабжает шантажиста или шайку шантажистов фамилиями лиц, нелегально приехавших в США, после чего эти несчастные становятся объектами вымогательств, что шантажистом или главарем шантажистов является некий Мэттью Бирч, что к этому делу причастен некий Иген и что…

— И вы сейчас адвокат Игена? — перебил Кремер.

— Нет. Я действовал под влиянием минутного порыва, а когда подумал, сказал ему, что не могу выступать в качестве его адвоката… Миссис Фромм также рассказала мне, что местом встреч банды шантажистов был гараж на Десятой авеню, и дала мне адрес. Она хотела, чтобы я приехал туда в пятницу около полуночи, сообщила, что слева от въезда в гараж имеется кнопка звонка, что я должен дать два коротких, один длинный и один короткий звонок, после чего спуститься в подвальный этаж. Она предоставила целиком на моё усмотрение, как мне вести себя с теми, кого я застану там, и особо подчеркнула, что самое важное — предотвратить любой скандал, который может скомпрометировать ассоциацию. Это было так похоже на неё — всегда заботиться только о других и никогда о себе!

Горан умолк, очевидно от волнения.

— И вы побывали там? — поинтересовался Кремер.