Золотые слезы

— Извините, мадемуазель, но ведь это так естественно, — задумчиво ответил Николя. — По крайней мере, когда дело касается мужчины и женщины, испытывающих взаимное влечение.

— Выходит, я ошибалась, — насмешливо вымолвила Mapa. — Мне всегда казалось, что ты испытываешь ко мне лишь неприязнь и недоверие. Неужели ты так кардинально изменил свое отношение ко мне?

— Теперь, когда я знаю Мару О'Флинн близко, а не понаслышке, как это было много лет назад, у меня создалось у ней более полное впечатление, — улыбнулся Николя. — И на кое-какие издержки ее характера я могу смотреть сквозь пальцы.

— А вот я, напротив, после того как узнала ближе Николя Шанталя, поняла, что некоторые черты его характера игнорировать не могу. И прежде всего самовлюбленность, самонадеянность, пренебрежение к людям и эгоизм!

— Раз ты теперь так хорошо меня знаешь, Mapa, то не можешь не понимать, что я, в конце концов, своего добьюсь, — равнодушно парировал Николя взрыв ее негодования.

— А чего ты хочешь добиться, Николя? — вдруг с интересом спросила Mapa.

Николя прищурился, оглядел ее с ног до головы и после минутного раздумья ответил:

— В точности еще не знаю. Возможно, познакомиться с настоящей Марой О'Флинн. Я все еще не оставил надежды когда-нибудь понять тебя до конца.

— И не пытайся, — надменно отозвалась она.

— И все же я попробую, — мягко возразил Николя, и в его глазах отразилась решимость. Он не мог не заметить, что она противостоит ему, испытывая при этом огромное внутреннее волнение, которому он пока не мог найти объяснения. — Тебе есть из-за чего волноваться, моя радость. Ты прекрасно умеешь читать в сердцах людей, а значит, не могла не понять, что я на редкость упорный человек, особенно в тех случаях, когда мне бросает вызов хорошенькая женщина. Готов признать, что ты очаровала меня еще в тот момент, когда я впервые увидел твой портрет на медальоне. Ты слишком долго занимала мои мысли. Но предупреждаю. — Он сделал паузу, вытер лицо сухим полотенцем и подошел к ней вплотную. — Я не уступлю тебе ни дюйма. Я очень упрямый и настойчивый.

Mapa не пошевельнулась, хотя он был так близко, что она чувствовала у себя на лбу его дыхание. Отступить, попятиться означало бы проявить слабость. Mapa взглянула на него и утонула в изумрудной глубине его сияющих глаз. Они притягивали и манили ее, и Маре пришлось силой заставить себя не поддаться его чарам.

— Ты все еще думаешь, что сможешь противиться мне? — издалека донесся до нее звук его голоса. Николя нагнулся и поцеловал ее в шею, затем коснулся щекой ее щеки и вдруг отстранился. — Даже в трауре ты будешь выглядеть прекраснее, чем другие женщины в самых красочных и роскошных нарядах, какие только существуют в их фантазиях. Отсутствие ярких цветов, ленточек и кружева даже подчеркнет природную красоту и изящество твоих черт.

Mapa почувствовала, как щеки ее запылали от смущения. Она никогда не испытывала на себе таких изысканных приемов соблазнения и решила, что не уступит. Насмешливо приподняв уголки губ и кокетливо склонив голову набок, Mapa смело взглянула ему в глаза. Николя невольно отшатнулся, потрясенный тем, что перед ним вдруг оказалось живое воплощение портрета с медальона.

— А вот ты ничем не отличаешься от прочих мужчин, — с оттенком сожаления в голосе ответила она. — Ты раб своей похоти настолько, что она затмевает твой разум. Это очень прискорбно. Я думала, ты сделан из более крепкого материала, чем остальные. По крайней мере, сам ты утверждаешь именно так.

— Вы ошибаетесь, мадемуазель, если думаете, что я такой, как все, — Николя приподнял ее лицо за подбородок и пристально посмотрел в глаза. — Я не юнец, готовый потерять голову от вашей красоты, и не толстый буржуа, который тает только потому, что никогда в жизни не видел столько кружавчиков на женщине, — мрачно заявил он, проводя пальцем по ее губе. — Тебе не обмануть меня, Mapa. Может быть, я и хочу насладиться твоим телом, но иллюзий на твой счет я не питаю.

— Я на твой тоже, Николя, — ответила Mapa и оттолкнула его руку.

— Поединок обещает быть захватывающим, — с усмешкой заметил Николя. Судя по его крайне самодовольному виду, он только и ждал очередного столкновения.

— Поскольку нам придется терпеть друг друга до самого Нового Орлеана, будет лучше, если наши отношения останутся прежними, — сказала Mapa. — Мне бы не хотелось быть постоянной жертвой твоих насмешек.

— Я совсем не собирался насмехаться над тобой, моя дорогая. Но неужели ты предполагаешь, что мы сможем спать на одной койке и не заниматься любовью? Либо ты слишком доверчива, либо опасно наивна. Тебя не поймешь. — Казалось, он не был ни рассержен, ни разочарован ее упорством. — Однако твердость твоего духа не может не внушать восхищение. — С этими словами он надел чистую рубашку, сюртук и вышел из каюты, оставив Мару в одиночестве.