Золотые слезы

Mapa была удивлена желанием Николя подружиться с Пэдди, тем более что он проявил при этом изрядную настойчивость. Сначала Пэдди принял Николя в штыки и с еще большим рвением стал бороться за знаки внимания со стороны Мары, воспринимая француза как своего соперника. Но ни один семилетний мальчуган, лишенный к тому же общества сверстников, не может устоять против доброжелательного внимания со стороны взрослого и умудренного жизненным опытом мужчины, который почти на тридцать лет старше, чем он сам. Немудрено, что Пэдди очень скоро проникся к Николя уважением и восхищением. Раскрыв рот от удивления, малыш слушал рассказы Николя о схватках с жестокими аллигаторами, которые водятся в тихих заводях Миссисипи, об обитателях морских глубин, об экспедициях отважных путешественников. А однажды Николя едва не удалось внести коррективы в историю, когда во время битвы при Ватерлоо, которая состоялась на койке в каюте Пэдди, его Наполеон оказался близок к тому, чтобы нанести поражение графу Веллингтону, стоявшему во главе войска малыша.

Проявив интерес к Пэдди и уделив ему внимание, Николя занял в душе малыша пустовавшее место авторитетного старшего товарища. Брендан не баловал сына вниманием и уделял ему время лишь тогда, когда был в настроении поиграть в отца. Он любил Пэдди, но предпочитал держаться от него на расстоянии, перекладывая бремя воспитания сына на плечи Мары. Стоило Николя и Пэдди подружиться, как Mapa с еще большей отчетливостью поняла всю безнадежность своего положения — она любила человека, который, судя по всему, мог бы взять на себя заботу о ней и малыше, мог им обоим дать ощущение дома, семьи. Mapa видела, как легко складываются отношения между Николя и Пэдди, и испытывала нечто похожее на ревность. Почему у нее с Николя не может быть все так же просто, как У Пэдди!

Как-то днем Mapa и Николя играли в карты у себя в каюте. Море было неспокойно, надвигался шторм. Mapa размышляла о том, с какой карты пойти — от этого зависел итог игры, — и вдруг замерла на месте, словно окаменев. Николя поднял на нее глаза и заметил странное выражение на ее лице. Mapa словно к чему-то прислушивалась, из-за двери раздавались какие-то странные звуки. Она медленно поднялась со своего места.

— Нет, не может быть, он мертв, — прошептала Mapa упавшим голосом и съежилась от этой мысли. Ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, далеко за стены каюты. — Брендан… Он терпеть не мог моря. По иронии судьбы его назвали в честь святого Брендана Навигатора. Когда ему становилось совсем невмоготу от качки, он всегда брался за скрипку, — вымолвила Mapa вслух, не обращаясь ни к кому конкретно. Николя прислушался, и до него тоже донеслись жалобные звуки скрипки. Mapa зажала уши ладонями и бросилась вон из каюты.

Как завороженная она шла на тоскливый голос скрипки. Наконец она толкнула какую-то дверь и обмерла от неожиданности. Это не Брендан. Но у скрипача были такие же рыжие кудряшки и смеющиеся глаза, как у ее покойного брата. Пэдди! Он стоял посреди каюты и играл на скрипке Брендана. Mapa совсем позабыла о том, что по духовному завещанию брата его сыну достался этот инструмент. Пэдди почувствовал на себе ее взгляд и смущенно поднял на нее глаза.

— Ты удивилась, правда? — рассмеялся он.

— Я не знала, что ты умеешь играть, — изумленно сказала Mapa.

— Папа научил меня. Он давал мне играть иногда, и я часто смотрел, как он сам это делает. Вот и запомнил, — с гордостью объяснил Пэдди, не отдавая себе отчета в том, что испугал и взволновал Мару. Он играл с такой же страстностью и обладал природным даром, как и его отец. Mapa почувствовала, как кто-то обнял ее за плечи, и, обернувшись, увидела, что это Николя.

— Брендан замечательно играл на скрипке, — сказала она тихо, склоня голову на грудь Николя.

— Я знаю. Однажды мне довелось услышать, как он играет, — ответил он, не зная, какими еще словами утешить Мару.

Остаток того дня Mapa провела в тоскливо-задумчивом настроении, которое вполне соответствовало состоянию природы. Над горизонтом собирались грозовые тучи, не обещавшие пароходу и его пассажирам ничего хорошего. Когда наступил вечер и пришло время ложиться спать, Mapa с облегчением свернулась под теплыми пледами.

Но не успела она сомкнуть веки, как пароход качнуло, подбросило и швырнуло в сторону. Mapa в ужасе открыла глаза и потянулась к Николя. Она нащупала в темноте его руку и крепко сжала ее.

— Николя! — воскликнула Mapa.

Он обнял ее и притянул к себе. Mapa ощущала спасительное тепло его тела, но сооруженный ею барьер мешай им приблизиться друг к другу.

— Обними меня покрепче, Николя, — прошептала она.

Осыпая в душе проклятиями ненавистное, скрученное валиком одеяло, Шанталь далеко отшвырнул его от койки. Дрожа от страха и холода, Mapa прижалась к его груди и слышала, как спокойно и ровно бьется его сердце.

— Похоже, мы идем ко дну, — заплетающимся языком вымолвила она, когда у них над головой раздался страшный треск деревянной обшивки.