Золотые слезы

— Ах, Эдвард, ты же не знаком с мисс О'Флинн! — воскликнула Амариллис, чтобы разрядить обстановку. Она вдруг заметила роскошное ожерелье на шее у Мары, и в глазах у нее промелькнула зависть.

— Я необычайно рад знакомству с вами, мадемуазель, — галантно поклонился Эдвард. — Ваше появление в нашем скромном обществе подобно восхождению утренней звезды на небосклон. — Он поцеловал Маре руку и чуть дольше, чем этого требовали приличия, продержал ее пальцы в своей ладони.

Амариллис с неудовольствием отметила это обстоятельство и тут же подозвала молодого человека приятной наружности, которого и поспешила представить Маре с преувеличенной любезностью:

— Это Карсон Эшфорд, брат Эдварда. — Она отступила в сторону, почти силком придвинув юношу к Маре. — А это Mapa О'Флинн, она тоже недавно вернулась из Калифорнии и наверняка с радостью поделится с вами своими впечатлениями. А теперь прошу прошения, но я должна представить Николя другим гостям. Пойдем, мой дорогой. — С этими словами Амариллис увела Николя, оставив Мару в обществе юноши, пожирающего ее страстными карими глазами.

После минутного разговора с братом Эдварда Mapa пришла к заключению, что имеет дело со скучным, претенциозным шалопаем. Когда он фамильярно коснулся ее локтя и предложил ей шампанского, она смерила его презрительным взглядом. Юноша усмехнулся и покосился на ее обнаженные плечи.

— Я всегда завидовал Эдварду, но сегодня ее красота меркнет рядом с вашей, — томно протянул Карсон Эшфорд. — Скажите, а вы действительно только что из Калифорнии? Я слышал, что там вообще нет женщин, за исключением певичек в кабаках и жен старателей, которые наравне с мужьями копаются целый день по колено в грязи. Не сочтите за неучтивость, мэм, но вы совсем не похожи на женщину, способную сносить тяготы старательской жизни, — Он многозначительно улыбнулся. — Простите, а с кем вы пришли? — заинтересованно осведомился он с явным намерением предложить ей свои услуги в качестве кавалера на сегодняшний вечер.

— Вон с тем господином, — кивнула Mapa в сторону Николя.

Карсон беспечно оглянулся, но стоило ему натолкнуться на тяжелый взгляд изумрудных глаз, как от его бравады не осталось и следа, словно из надувного шарика выпустили весь воздух. Воспользовавшись его замешательством, Mapa потихоньку ускользнула и смешалась с толпой. Поток унес ее в противоположный угол холла. Mapa заметила Николь, которая вела светскую беседу с горсткой сверстниц — вероятно, делилась впечатлениями о предстоящей свадьбе, и. Этьена, внимательно слушающего пожилую даму, усыпанную драгоценностями.

Хотя поместье Сандроуз было поменьше и поскромнее, чем Бомарэ, выглядело оно гораздо презентабельнее. Ковры на полах радовали глаз новизной и свежестью красок. Дубовая обшивка стен сверкала глянцем. Мебель ежедневно полировали, и она матово переливалась в отблесках свечей. В напольных вазах стояли свежие цветы, наполнявшие дом весенним ароматом. Через распахнутые настежь двери бальной залы Mapa увидела танцующие пары и небольшой оркестр, наигрывающий вальс. Гости стояли и сидели на стульях вдоль стен маленькими группками: юные девицы, разодетые в пух и прах, о чем-то шептались и застенчиво краснели; солидные дамы придирчиво наблюдали за своими дочерьми; молодые люди спешили в библиотеку, чтобы пропустить по стаканчику бренди и обменяться последними сплетнями и шутками, не предназначенными для дамских ушей. Mapa скромно устроилась в уголке и, прихватив с подноса пробегавшего мимо лакея бокал шампанского, стала с интересом наблюдать за разыгрывающимися у нее перед глазами разнообразными бытовыми сценками. Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд и, обернувшись, увидела Николя, который через толпу пробирался к ней.

— Надеюсь, ты не скучаешь? — спросил он с улыбкой.

— Нет. Напротив, я благодарна тебе за этот вечер, — насмешливо отозвалась Mapa. — Я почерпнула здесь много нового и полезного и смогу использовать этот опыт в том случае, если мне снова когда-нибудь придется играть роль светской дамы.

— Радость моя, да ты сама вполне можешь поучить большинство здешних дам правилам хорошего тона и искусству вести занимательную беседу, — рассмеялся Николя.

Он остался стоять рядом с ней, и Mapa стала замечать, что они привлекают внимание гостей — кто-то смотрел на них восхищенно, кто-то враждебно.

— Как ты думаешь, это из-за моего платья? — спросила Mapa, стараясь не показывать своего волнения.

Николя не сразу догадался, о чем она говорит, но, перехватив взгляд чопорной седовласой старушки, в руке которой от негодования дрожал лорнет, понял все.

— Видишь ли, моя дорогая, очень немногие люди обладают, отходчивым и терпимым нравом. Боюсь, что кое-кому не нравится мое присутствие здесь, — шепнул Николя Маре и окатил старушку таким презрительным взглядом, что та побелела от ярости. — Эти люди никогда не забудут и не простят мне Франсуа, — задумчиво добавил он.

— Это произойдет, как только они узнают, что твой отец простил тебя и попросил вернуться, — постаралась успокоить его Mapa, чувствуя, что презрение окружающих задевает Николя.