Золотые слезы

— Что-то не в порядке? — холодно осведомился дон Андрес у Николя, подойдя к нему вплотную и с трудом сдерживая ярость, вызванную его близостью с Марой.

— Все в полном порядке, дон Андрес, если не считать испачканной рубашки. Да и ту можно выстирать, не так ли? — невозмутимо ответил француз.

— Дело в том, что мистер Шанталь по неосторожности испачкался в повидле, — пояснила Mapa, с. трудом возвращая себе душевное спокойствие; Тот факт, что она на какой-то миг его утратила, вызвал у нее тревожное чувство.

— Отдайте рубашку кому-нибудь из слуг. Ее выстирают, — сухо отозвался дон Андрес. — Мне бы не хотелось, чтобы вы покинули мой дом с осознанием, что понесли здесь какой-либо ущерб.

Николя широко разулыбался в ответ на оскорбительный намек и ответил:

— В таком случае я хочу, чтобы рубашка была готова к концу недели. Если, конечно, нет Никакой спешки и вам не нужно, чтобы комната освободилась раньше.

Дон Андрес нахмурился еще сильнее, поняв, что проиграл. Долг гостеприимства и этикет требовали от него возразить французу, хотя в глубине души дон Андрес хотел, чтобы тот покинул его ранчо немедленно. Приходилось признать, что Николя умеет ловко выйти из любой ситуации, даже самой невыгодной для себя.

— Разумеется, вы вольны оставаться в моем доме так долго, как только захотите, — с подчеркнутой вежливостью ответил дон Андрес.

— Благодарю и смею заверить, что не стану злоупотреблять вашим гостеприимством. А теперь позвольте откланяться.

Mapa смотрела вслед Николя, направлявшемуся к себе в комнату переодеваться. В своих высоких, до блеска начищенных сапогах и рубашке с широкими, раздувающимися на ветру рукавами он напоминал девушке пирата из романтических новелл. В его гордой осанке и грациозной походке таилось притягательное очарование, и Mapa с легкостью могла представить его стоящим на капитанском мостике брига, бороздящего океан под черным флагом с черепом и скрещенными костями.

— Француз ничем не досаждает вам, Амайя? — взволнованно поинтересовался дон Андрес, заметив смятение чувств на ее лице.

— Нет. Во всяком случае, не более навязчив, чем всегда.

— Я готов попросить его уехать, — предложил дон Андрес.

— Нет! — поспешно и чуть более заинтересованно, чем допускали приличия, возразила Mapa. — В этом нет необходимости. Прошу вас, не делайте этого, — попросила девушка, с изумлением обнаруживая в своем голосе жалобные, умоляющие нотки.

— Как пожелаете, Амайя. Но если он будет беспокоить вас, я выставлю его вон в считанные секунды, — с жаром заявил дон Андрес, предвкушая это событие.

— Как чувствует себя Фелисиана? — спросила Mapa, чтобы переменить тему.

— Она все еще не оправилась после случившегося, — ответил дон Андрес, и раздражение в его тоне сменилось ласковой заботливостью.

— Вы очень привязаны к ней, — задумчиво заметила Mapa.

— Разумеется. Фелисиана такой же член нашей семьи, как и другие, — ответил дон Андрес. — Но давайте поговорим о чем-нибудь другом. А вот, кстати, и прохладительные напитки. — Он жестом подозвал слугу, проносившего по галерее поднос, на котором стояли кувшин с соком и бокалы. — Вы, наверное, не откажетесь освежиться, поскольку не успели еще привыкнуть к нашей жаре.

Mapa с благодарностью приняла из его рук бокал и заговорила на какую-то отвлеченную тему. Тихий жаркий полдень окутал их своей плотной тяжестью, но Мару не покидало предощущение того, что с этого момента события начнут развиваться с головокружительной скоростью.

Mapa перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку. Ночь была жаркой и душной, парило невыносимо, и стало трудно дышать. Она перевернула подушку другой стороной и прижалась щекой к прохладной наволочке. Это принесло лишь минутное облегчение, поскольку подушка тут же нагрелась от ее жаркой щеки. Все попытки заснуть ни к чему не приводили. Mapa села в кровати и сжала ноющие виски ладонями.

Она отбросила тонкую простыню, которой укрывалась, спустила на пол ноги и потянулась к пеньюару, висевшему на стуле подле кровати. Набросив его на плечи, девушка поднялась и на цыпочках направилась к часам, стоявшим на бюро, чтобы посмотреть, который час.

Господи, только два! Как долго ждать рассвета! Mapa взяла со стола кувшин и хотела налить воду в тазик для умывания, но кувшин был пуст. Она прикусила губу от досады, понимая, что смочить разгоряченные лоб и щеки холодной водой не удастся.

Mapa прислушалась. В доме было тихо, только с улицы доносилось едва различимое журчание воды в фонтане. Прекрасная идея пришла ей в голову, и, осторожно ступая, она направилась в патио, туда, где соблазнительно опадали в каменную чашу водяные струи. Ночная прохлада разлилась по ее жилам, как искристое вино. Mapa присела возле фонтана и опустила руки в воду по локоть, затем зачерпнула пригоршню живительной влаги и плеснула — себе в лицо. Насухо утеревшись прихваченным из комнаты носовым платком, девушка посмотрела на звездное небо и с наслаждением вздохнула полной грудью.